Геном Ифрита
Шрифт:
— Приступай! — велел падишах.
Черная Королева, не выпуская из рук младенца, запрокинула голову и начала что-то бормотать, взывая к одной ей известным силам.
Камиль снова почувствовал, как его оплетает вязкая паутина, мешающая не только двигаться, но и думать. Он тронул поводья, и верблюд медленно побрел в сторону Махтанбада.
Падишах видел, как вокруг вздымаются и замирают песчаный волны. Как солнце медленно движется по небосклону. С каждым шагом верблюда Камиль все меньше понимал,
Каком и перед кем? Он уже не знал.
***
Верблюд стоял в полусотне метров от стены джунглей, окружающей Махтанбад.
Кто-то теребил падишаха, старался вырвать его из плена забытья:
— Очнись! Магия пери противостоит моей силе! — взывала Черная Королева. — Нам предстоит преодолеть оставшееся расстояние самим! И сделать это нужно быстро! Я чувствую приближение ифрита!
— Где мы? — Камиль приоткрыл глаза. — Кто ты? — обратился к женщине, все так же сидевшей позади него. — И кто я?
— Потом! — воскликнула королева, соскользнув на песок со спины верблюда. — Все потом! Сейчас ты должен отрыть проход! Ты должен войти в Махтанбад!
— Открыть проход? — бормотал падишах. — Но я не знаю как.
Черная Королева, схватив за повод верблюда с все еще сидевшим на нем Камилем, с трудом передвигая ноги в песке, прижимая одной рукой к груди ребенка, заспешила к городу, угадывавшемуся за деревьями. Спины беглецов обжигало зловонное дыхание ифрита, следовавшего за ними по пятам.
Что они будут делать, если Камиль не сумеет открыть проход — женщина старалась не думать.
***
Жрец, бодрствовавший всю ночь, едва дождался рассвета.
— Девы, которым дарована магия! — взывал к наследницам пери, которые так же, как и он, бдели у стен храма. — Наш повелитель уже близко! Пора открыть перед ним проход и признать его своим властителем! Соберите воедино все силы и разрушьте стену джунглей!
Жительницы Махтанбада шептали заклинания. Призывали на помощь праматерей и данную ими силу. Но ни единый листик не слетел с ветвей деревьев. Не шевельнулась ни одна ветвь.
— Мы не можем, жрец, — понурились отступницы. — Нам не дано преодолеть магию старшей из сестер пери и защиту камня с печатью Давида.
— Вы — негодное отребье! — взвыл огнепоклонник. — Только и способны, что бороться с нашествием грызунов в лабазах! Я не удивлюсь, если ифрит сожрет вас! Потому как возлечь на ложе любви с духом огня — вы не достойны! — и со страхом обернулся в сторону, откуда ждал появления ифрита. Думая лишь о том, как станет оправдываться, дабы не быть сожранным самому.
***
Верблюд остановился в нескольких метрах от деревьев.
Как ни старалась королева, как ни тянула за повод, животное не двигалось
Женщина усмехнулась. Вынула из волос острую шпильку. Она уже поняла, как поспособствовать дальнейшему продвижению верблюда. Не раздумывая, обошла и вонзила шпильку в круп животного, тут же рванувшегося с места.
Едва между Камилем и Махтанбадом исчезла преграда в виде Черной Королевы, как тотчас расступилась стена джунглей.
Женщина только и успела схватиться рукой за край развивающегося геллаба.
Верблюд влетел в город, неся на спине Камиля и волоча по песку Черную Королеву, думающую только о том, как не уронить младенца и не выпустить из руки край одежды.
Навстречу прибывшим уже бежали Тиана и Раджаб.
Огнепоклонники во главе со своим жрецом укрылись за стенами храма.
Советник падишаха, перехватив повод боевого верблюда, остановил его в нескольких десятках метров от входа во дворец.
— Ты все-таки успел! — Раджаб радостно заглядывал в лицо друга, безучастно сидевшего в седле и не спешившего спешиться и обнять жену.
— Успел? — пробормотал Камиль. — Куда и для чего?
На лицах вышедших встретить падишаха промелькнула растерянность.
— Падишах заплатил своей памятью за возвращение вовремя, — чернокожая женщина, только сейчас выпустившая из руки край геллаба и поднявшаяся с земли, стояла перед советником. — Но я думаю, что это обратимо.
— Конечно, обратимо! — Тиана протягивала руки к мужу. — Войдем во дворец, мой повелитель, и я омою твои усталые ноги. Сотру с лица следы пыли и велю подать лучшие кушанья. Расскажу о том, как сильно тебя люблю.
Никто не заметил, как потемнело.
Как за стеной джунглей взмыли ввысь песчаные барханы, словно преграждающие путь кому-то.
Как стало багровым небо, будто его охватило безумное пламя.
Но каждый услышал вой ифрита:
— Пойдите прочь, духи пустыни! Безумный падишах нарушил запрет пери! В предел Махтанбада вошла женщина, не рожденная в городе! И тем самым открыла для меня возможность пробраться к сердцу!
Только сейчас Раджаб увидел, что не сомкнулась стена джунглей.
Что проход в Махтанбад все еще открыт.
Но ифрит не спешил воспользоваться возможностью.
Словно хотел вдоволь насладиться страхом и недоумением тех, кто все еще стоял перед входом во дворец.
Дикий рев и хохот чудовища сотрясал стены домов и вздымал клубы пыли на дорогах.
Первым опомнился жрец-огнепоклонник, обратившийся к своим последователям:
— Выйдем на улицы города! Пленим падишаха и тех, кто остался ему верен! Ифрит зачтет наши старания, когда станет раздавать награды! — и бросился прочь из храма. За ним бежали мужчины и женщины, чьи глаза горели безумным огнем.