Генри Торо
Шрифт:
Искренний критицизм по отношению к социальным институтам — вот, пожалуй, одна из наиболее прогрессивных сторон философии трансценденталистов. «Их выводило из себя любое несоответствие идеалу, вследствие чего вся их жизнь стала обвинительным приговором утилитарному миру янки» (36, 2, 446). Как бы глубоко ни были погружены трансценденталисты в созерцание гармонического устройства природы и человека, каждое мрачное явление американской действительности заставляло их спускаться из сфер крайне отвлеченных философских рефлексий на землю и давать этим явлениям соответствующую отповедь.
Определенная эклектичность трансцендентализма не мешает видеть его генеральную направленность. «Идеализм» — так назвал свое учение Ральф Эмерсон. Термин слишком общий, но это в известной мере и привлекало в нем философа. Критически переосмысливая эмпиризм Джона Локка (хотя вовсе и не отрицая значения «внешнего», чувственного опыта), трансцендентализм ставил под сомнение тезис о том, что в интеллекте нет ничего, кроме того, что прежде находилось
Трансценденталисты видели в воспринимаемых чувствами предметах манифестацию иной — духовной — силы. Между материальной и духовной реальностями устанавливается прочная связь — «соответствие» (correspondence). Таким образом, познание сводилось трансценденталистами к поискам «соответствий» и раскрытию символизма природы.
Постоянное балансирование на грани субъективного и объективного идеализма типично и для трансценденталистской концепции человека. Индивид наделялся абсолютной и непререкаемой автономией по отношению ко всем внешним общественным и природным явлениям. Лишь приобщение к «сверх-душе», познание ее, считали трансценденталисты, дает возможность человеку разомкнуть тенеты отчуждения и вступить в подлинный контакт с другими людьми. «Из этой опьяняющей ум концепции вытекает идея практического индивидуализма, или „доверия к себе“ (self-reliance)» (67, 3). Отсюда и идеалистическая теория коллективности как трансцендентального единства душ, а не как единства людей, связанных материальной, практической деятельностью.
Предметом частых дискуссий историков американской философии является вопрос о влиянии на Торо философии Эмерсона. Порой это влияние абсолютизируется. Однако достаточно обратиться к ранним сочинениям Торо (скажем, к «Неделе на реках Конкорд и Мерримак» или к первому тому его «Дневника»), чтобы понять самобытность мыслителя: в них особенно заметно влияние трансцендентализма Эмерсона, но в то же время очевидно и то, что Торо воспринимает далеко не все идеи учителя. Особенно неприемлемыми для него были элементы спиритуализма у Р. Эмерсона. Торо как бы ослаблял идеалистическое звучание трансцендентализма, стремясь приспособить его к трезвому натурализму. Это, однако, не мешало самому философу относить себя к трансценденталистам, о чем свидетельствует сделанная им в дневнике запись по поводу его приглашения участвовать в работе одного из научных обществ естествоиспытателей: «В действительности я мистик, трансценденталист и лишь в придачу философ природы… Мне надо было сразу сказать им, что я трансценденталист. Это был бы самый легкий способ заявить им, что они не поймут моих интерпретаций… Если бы мне написал приглашение секретарь ассоциации, президентом которой был бы Платон или Аристотель, то тогда бы я, не колеблясь, изложил мои изыскания во всех деталях и без промедления» (10, 12, 4–5). И все же эволюция Торо в направлении натурализма и неизбежный отход от явного трансцендентализма подтверждаются документальными данными. Лишь первые пять томов «Дневника» из четырнадцати свидетельствуют о том, что Торо когда-то принадлежал к этому течению мысли. Идеалистически окрашенные трансценденталистские фрагменты присутствуют в поздних сочинениях Торо только в виде отдельных фрагментов и не определяют общей картины его интеллектуальной эволюции.
Другим идейным истоком философии Торо стала протестантская этика. В трансцендентализме вообще и во взглядах Торо в частности ощущается влияние протестантского учения о человеке, протестантской морали.
Религиозность Торо — сложный и спорный вопрос. Как уже говорилось, философ не принадлежал ни к одному из направлений протестантизма и никогда не посещал богослужений. В сочинениях Торо ссылки на Писание встречаются относительно редко и никогда не используются в качестве аргументов, а только как иллюстрации. Следуя общему духу философии Платона,
В этических взглядах Торо ощущается влияние пуританизма (кальвинизма) и унитарианства — двух относительно противоположных в рамках протестантизма течений религиозной мысли.
Пуританизм на протяжении почти двух первых веков истории США был господствующей религиозной идеологией на северо-востоке страны. Этическая теория пуританизма критикует развлечения и духовные излишества, проповедует отказ от роскоши, деловую активность личности, бережливость и воздержанность. Одним из главных в пуританизме стало учение о самосовершенствовании человека, проходящего на пути к вершине религиозной нравственности ряд последовательных этапов.
Хотя в пуританской практике Торо импонировало далеко не все, в теоретическом плане он воспринял целый ряд идей традиционного для Новой Англии пуританизма. Это прежде всего идеи жесткого этического ригоризма, материального и духовного аскетизма, а также идея нравственного самосовершенствования. Три указанных положения стали ведущими жизненными принципами Генри Торо, причем мыслитель отказался от их религиозного обоснования, отвергнув кальвинистское учение об абсолютном предопределении и божественной благодати. Такой метод «просеивания» религиозной идеологии и выделения из нее «чистых» философских элементов применялся Торо и к унитарианству.
Унитарианство характеризуется верой в деперсонифицированного бога-отца и утверждает историческую реальность личности Иисуса, что диаметрально противоположно учению о святой троице, а также идее божественности Христа. По утверждению унитариев, человек — это возлюбленное дитя бога. Он должен руководствоваться своим разумом, совестью и любовью к богу. Никаких обязательств перед господом у него нет. Таким образом, отпадали такие неизменные пуританские догматы, как догмат о первородном грехе, тяготеющем над всеми людьми, и догмат об абсолютном предопределении, исключающем свободу воли. В известной мере менялась вся окраска мировоззрения: на смену мрачному пессимизму пуританизма пришло оптимистическое, наполненное элементами эстетизма, терпимое (на первых порах) к инакомыслию унитарианство, которое делало упор на личную веру, когда, по словам видного американского пропагандиста унитарианства У. Э. Чаннинга, «наши мысли обращаются и наши сердца тянутся к тому богу, образ которого живет в нашей собственной душе» (цит. по: 36, 2, 379). При этом поклонение богу часто заменялось, по выражению того же Чаннинга, «поклонением добру».
Религия объявлялась делом сугубо личным, касающимся только самого человека.
По сути дела Торо были близки многие этические установки унитарианства с тем лишь различием, что на место понятия «бог», где только было возможно, он ставил понятия «красота», «добро», «мудрость». Однако для Торо был совершенно неприемлем воинствующий консерватизм унитарианства, затрагивавший все сферы жизни, за исключением, пожалуй, собственно религиозно-догматической. На практике наиболее консервативные социально-политические силы Новой Англии с готовностью перешли в новую веру: многословные и весьма туманные рассуждения о поклонении абстрактному добру, по их мнению, не отменяли установленных раз и навсегда в Новой Англии кастовых различий. Среди влиятельных членов унитарианской общины, как правило, были предприимчивые дельцы, торговцы, промышленники, землевладельцы. Дух конкуренции начисто подавлял все доводы в пользу необходимости видеть в ближнем божественное начало. Оптимизм унитарианства устраивал энергичных, смотревших в завтрашний день предпринимателей, вовсе не желавших думать о неизбежности воздаяния за грехи и о предопределенности судьбы. Унитарианство стало религией преуспевающих в жизни. И Торо было с ними явно не по пути [5] .
5
Философские концепции кальвинизма (пуританизма), унитарианства и трансцендентализма сопоставляются в таблице на с. 54–55.