Генрих Гейне
Шрифт:
Но если у Гейне множество врагов и противников, не примирившихся с ним до сих пор, потому что до сих пор они чувствуют боль от тех ран, которые наносил им и их классу разящий меч Гейне, - то у него есть друзья, которые ценят в нем не только первоклассного поэта, лирика, и романтика, но и «храброго солдата в борьбе за освобождение человечества».
Эти друзья - те строители нового мира, которые следуют учению великого друга и защитника Гейне, Карла Маркса.
Для друзей Гейне многие политические стихи, и сатиры поэта не утратили своей жгучей силы и актуальности и по сей день великих классовых боев.
Когда во время германской революции 1918
Эта биография пишется для читателей друзей великого германского поэта, и перед автором ее стоит задача показать Генриха Гейне в совокупности разъедавших его противоречий: романтиком, индивидуалистом, эстетом и, вместе с тем, борцом за светлое будущее, поэтом, который, уйдя от романтизма, обнажив до конца его социальные корни, сумел сквозь густую сетку буржуазно-демократических иллюзий разглядеть светлое будущее, идущее на смену старому миру, «в котором угнеталась невинность, процветал эгоизм и человек эксплуатировал человека».
Такой показ Гейне невозможен без того, чтобы не развернуть широкую картину политической и экономической жизни Германии и Франции - двух стран, с которыми был кровно связан Гейне всю свою жизнь.
Только на фоне смены общественно-политических настроений в те десятилетия, в которые слагалось и ширилось творчество Гейне, станет понятной и легко объяснимой противоречивая сложность миросозерцания Гейне.
На этом пути нам встретятся многочисленные препятствия. Нечего и говорить, что пользование такими источниками, как биографии представителей буржуазного либерализма, должно применяться с величайшей осторожностью, так как тенденция укрыть в тени революционные стороны творчества Гейне искажает облик Гейне, отвлекает от социальной сущности его противоречий, отражающих эпоху, в которую он жил и творил.
Не меньшую опасность представляет собою великий соблазн использования автобиографических излияний Гейне. Когда пишешь его биографию, ежеминутно хочется дать слово самому Гейне, и почти всегда это слово у него найдется, потому что творчество его до необычайности субъективно и он очень любит рассказывать о себе, - о своих страстях, радостях и мучениях, о своих друзьях и противниках, о своих родственниках и любимых.
Рассказывая о себе, Гейне позирует, старается замаскировать свой облик; порой весьма прозрачно, порой до неузнаваемости маскирует он и своих персонажей. И все время он вымысел сливает с правдой, так что всегда нужно быть наготове, чтобы отделить мякину от зерна, чтобы под беззаботной шуткой разглядеть горькую правду, а в беспросветной истине почувствовать таящиеся зародыши новых иронических эскапад.
Сам Гейне как-то в разговоре со своим братом Густавом, по свидетельству последнего, предложил ему написать его биографию. Густав ответил, что раз дело идет о Генрихе Гейне, то настоящая биография может быть написана только тогда, когда Генрих продиктует ее сам от начала до конца.
На это Гейне сказал: «Ты прав. Но автобиографии похожи на старых женщин, которые хвастают вставными зубами, искусственными волосами и накрашенными щеками…»
И несмотря на все это, автобиографический материал, оставленный Гейне, имеет для нас огромную ценность, потому что он показывает, как видел Гейне
Памятник Гейне находившийся на острове Корфу.
ПО СЛЕДАМ ДЕТСТВА
Город Дюссельдорф очень красив, и когда на чужбине вспоминаешь о нем, будучи случайно его уроженцем, как-то смутно становится на душе. Я родился в нем, и у меня вое время такое чувство, что я должен сейчас отправиться домой. И когда я говорю: «отправиться домой», то я под этим разумею Болькерову улицу и дом, где я родился».
Так, предаваясь лирическим воспоминаниям о своем детстве, писал Гейне в «Книге Легран».
До сих пор не установлен точно год его рождения, и этой путанице мы обязаны в значительной мере самому Гейне, который любил называть себя «первым человеком девятнадцатого столетия», уверяя, что он родился первого января 1801 года.
Это, конечно, только шутка. Вернее всего отнести рождение поэта к тринадцатому декабря 1797 года.
Как бы там ни было, Гейне родился на пороге тех двух столетий, о которых Шиллер пел: «Столетие ушло в грозе, и новое рождается в убийствах. И связь стран разорвана, и гибнут старые основы».
Еще в семнадцатом веке над Англией пронеслись вихри буржуазной революции, а столетие спустя Великая французская революция совершала свое победоносное шествие, гильотинируя старинный феодализм. Торговая буржуазия Англии и Франции уже в течение двух столетий пользовалась плодами великих открытий водных путей. Но Германия, лежавшая в стороне от этих путей, опустошенная бесконечными войнами, находилась в глубокой спячке. Феодальное дворянство Германии чувствовало себя господствующим классом, тогда как Англия и Франция под натиском торгового капитала подпадали в значительной мере под власть богатой денежной и торговой буржуазии, низвергавшей дворянские устои.
В Германии, где буржуазия как класс была еще слаба, господствовал земельно-дворянский строй. Мелкие и крупные феодалы, Дрожа за неприкосновенность своих земель ограждались друг от друга таможенными и государственными рогатками.
Таким образом в восемнадцатом веке так называемая «Священная римская империя» - как именовалась официально Германия - представляла собою пеструю мозаику крупных, мелких и совсем карликовых владений, светских и духовных, курфюршеств, аббатств, имперских городов и епископств.
В Германии не было ни одного класса, который бы оказывал действительное противодействие дикой тирании многочисленных князей, пользовавшихся своим суверенным правом вступать в союзы с иностранными государствами для того, чтобы продавать в виде пушечного мяса своих подданных иностранным деспотам.
По Вестфальскому миру 1648 года князья получили независимость от императора, сохранившего одно только право - даровать звание дворянина. Сейм в Регенсбурге, представлявший собою конгресс депутатов от трехсот суверенных частей, расточал свое время на болтовню, пьянство и развлечения. В этом отношении регенсбургский сейм успешно соперничал с имперским судом в Вецларе, прославившимся на всю Европу своим взяточничеством и волокитой. Все прекрасно знали, что в вецларском суде найдет управу тот, кто выложит туда путь золотыми дукатами.