География одиночного выстрела
Шрифт:
– Да есть там одна… – загадочно произнес колхозник, будто специально хотел озадачить соседей по кузову.
– Че одна? Звезда, что ли? – не унимался дезертир.
– Ага, – кивнул беглый труженик полей.
Ангел отвлекся от своих грустных воспоминаний и прислушался к странному разговору.
Красноармейцы тоже вроде как замерли и пытались так заглянуть туда, на звезды, чтоб арестованным это было незаметно.
– Ну а че она? – дезертир придвинулся к беглому колхознику и ткнул его локтем в бок, чтоб тот стал поразговорчивее.
– Да
– Звезда? Архипкой? – переспросил дезертир.
– Ну да, – снова кивнул бывший колхозник. – Если за ней семь ночей идти – обязательно в Новые Палестины попадешь.
Красноармейцы, подпиравшие внутренний борт, за которым начиналась кабина водителя, заерзали и перелезли под правый борт поближе к рассказчику.
– А че там, в этих Палестинах? – спросил один из них.
– Там хорошо, – протянул беглый колхозник. – Там чернозем легкий, как гусиный пух, и растет в нем все, что не тыкни!
– Да ну?! – не поверил второй красноармеец. – А если камень ткнуть?
– То и камень будет расти! – уверил его арестованный колхозник.
– Ну это ты врешь! – сказал дезертир.
– Может, и вру, – пожал плечами колхозник. – Но только там оно и есть – царство справедливости, и те, кто туда попадает, уже никогда назад не возвертаются.
– А ты че, был там, что так много знаешь? – спросил второй красноармеец.
– Хэ-э, если б я туда дошел – хрен бы вы меня поймали! – мечтательно произнес беглый колхозник.
– А ты че, туда шел? – заинтересовался первый красноармеец.
– А куда мне еще? – выдохнул парень в суконной рванине.
И после этих его слов, произнесенных с чувственным надрывом, нависла над кузовом такая дивная тишина, что и шум мотора она собою заглушила. Замолчали все, и настроение у них стало тревожно-тоскливым. Каждый задумался о царстве справедливости, где чернозем легок, как гусиный пух. Каждый налился тревогой и ожиданием дрожи, словно знали они, что где-то рядом с ними волк на звезды смотрит и вот-вот выть начнет.
И даже ангелу передалось это тревожное ожидание. И вселилась в его мысли надежда, что именно там, в Новых Палестинах, возможно найти праведников, и уж тогда он точно останется с ними, чтобы пройти вместе земной путь и проводить их в ворота Рая. Что тогда скажут его братья и сестры? Что они скажут? Они наверняка обнимут его и, ни слова не говоря, простят ему побег. Но чтобы попасть в эти Палестины, надо было именно туда и ехать, а их везли, как подозревал ангел, а другие уж точно знали, в совсем другую сторону. Однако все-таки ангел повернулся к ближайшему красноармейцу и спросил его:
– А мы сейчас не в Новые Палестины едем?
Красноармеец вместо того, чтобы ответить, задумался. Стал выковыривать что-то желтым пальцем из такого же цвета зубов. А ангел все смотрел ему в глаза, ожидая.
– А ты ту звезду хорошо знаешь? – спросил
– А то как же, – ответил тот. – Я на нее уже давно посматривал… Ни в жисть не перепутаю.
И снова зависла над ними безголосая тишина.
А машина не спеша, вразвалку ехала по ухабистой проселочной дороге. Главный красноармеец спал молодецким сном, склонив голову на левое плечо. Из-за тряски голова его болталась и время от времени ударялась в плечо водителя, однако тот не обращал на спящего командира никакого внимания и думал лишь о том, чтобы не закончилось горючее, без которого грузовик станет как памятник и с места не сдвинется.
А в кузове вновь зазвучал человеческий голос.
– А что, если б нам всем туда рвануть? А? Нас туда пустят? – на одном дыхании выпалил дезертир и тут же обвел всех горячечным взглядом.
– Конечно, пустят, – ответил на это бывший колхозник. – Туда всех пускают, которые хочуть по справедливости жить.
– Ну, может, и… – произнес первый красноармеец и покосился на второго.
– Да ладно… – кивнул второй. – Чего там?!
Ангел никак не мог полностью понять красноармейцев, но в голосах их он уловил, что и эти люди не прочь были пожить при справедливости.
– Так, может, сиганем все и пойдем туда, за звездой этой, Архипкой? – снова выпалил дезертир, жадно вглядываясь в проколотое звездами небо.
– А кто первый? – осторожно спросил первый красноармеец.
– Кто-кто, конечно, Красная Армия! – ответил дезертир.
– Нет, – не согласился первый красноармеец. – Мы конвой, мы должны последние прыгать.
– Ну ладно! – Беглый колхозник привстал с дощатого пола кузова. – Тогда я первый!
И, подойдя к заднему борту, он перекрестился и прыгнул.
– Ну че? Кто там следующий? Давай ты, ангел чокнутый! – обратился к ангелу дезертир.
Ангел подошел к заднему борту, и хоть было ему страшновато, но все-таки подпрыгнул он на месте, и тут же машина словно выскочила из-под него, и приземлился он на землю, и сразу же бросило его на спину, перевернуло через себя. А машина уже удалялась, и звук ее мотора становился все тише и тише, словно втягивался он в особую звуковую воронку, которая, как обычный речной водоворот, заглатывала любой шум, убирая его таким образом из природы.
– Эй! – донесся до ангела голос беглого колхозника. – Есть кто еще?
– Я есть! – крикнул ему в ответ ангел и, поднявшись на ноги, пошел на голос.
– Не ушибся? – спросил крестьянин.
– Нет.
– Ну пошли тогда, остальных соберем! – предложил бывший колхозник, и потопали они под звездами в сторону уехавшей от них машины.
Минут через десять нашли они дезертира, неудачно спрыгнувшего с кузова и оттого теперь хромавшего на правую ногу.
– Ну че, пойдем этих вояк найдем и отправимся! – предложил крестьянин.