Гэп
Шрифт:
– Как живая, – подсказал голос внутри.
Новое чудо добавило к выпитому ту недостающую каплю храбрости, за которой начинается что-то очень веселое или очень грустное. Парень решительно мотнул головой, подошел к стене и прикоснулся к дышавшим кирпичам. Стена тут же задрожала, словно при землятресении. Дробный стук посыпавшихся на брусчатку кирпичей был перекрыт пронзительным визгом трущегося железа. От неожиданности Том присел, зажав уши ладонями.
Стена стала раздвигаться. Том смотрел, как кирпичи из центра сворачивались по бокам, расширяя пространство и образуя коридор для входа. Из портала медленно выплывал серебристый свет, и чем просторнее становился коридор, тем ярче свет
В этот момент Том заметил, что с ним происходит что-то невероятное. Какая-то сила заставляла его шагнуть в коридор. Серебристый свет, исходивший оттуда, был чарующим и манил к себе. «Иди ко мне… Иди ко мне…» – проносилось в голове Тома. Он не мог отвести взгляд от серебристого мерцания. Это свечение словно обволакивало, призывая дотронуться до него. «Я здесь… Я здесь…» Он прикоснулся к свету и удивился, что его можно ощущать. Свечение оказалось настолько приятным на ощупь, что Том протянул к нему руку. Серебристый свет просил сделать еще один шаг навстречу. «Еще… Еще…» В какой-то момент в сознание закралась мысль, что это ловушка. Но серебристое мерцание тут же успокаивало его: «Все хорошо… Все хорошо…» Он почувствовал себя спокойным и счастливым, будто его обнимал кто-то самый родной…
И тут Тома разорвало на части. Дичайшая боль разрезала тело пополам. Его будто вытряхнули из кожи, а внутренности затянуло в огромную аэродинамическую трубу. С тошнотворной тоской он ощущал, что летит по тоннелю, подчиняясь роковому движению вперед, но даже теми остатками сознания, которые у него сохранились, не думал о физической боли. Его жгло от мысли, что самое родное так вероломно его обмануло. Возможно, он впервые в жизни ощутил такую теплоту…
Очнулся Том от завываний сирены. Голова все еще кружилась, а вой только усиливал дезориентацию. С трудом, но удалось встать на ноги. Он огляделся. Слишком жаркий воздух, и местность незнакома. Нет, он точно не в Стратфорде… Вокруг него не было ни одного строения, только земля, покрытая сорняками. Напротив стояла знакомая кирпичная стена, однако теперь она протянулась далеко за пределы горизонта, и была намного выше стратфордской, которую он видел вчера… Хотя было ли это вчера? Он не знал, сколько времени находился без сознания.
В центре кирпичной стены заметил черные ворота, посередине которых располагалась гравировка символа из пяти колец, как бы вложенных друг в друга. Под символом выдолблены слова «West Gates» [1] . Вся поверхность ворот, сверху донизу, была покрыта тысячами гвоздей самой замысловатой формы, длины и ширины. Крошечные и огромные, прямые и скрюченные, завернутые в узлы, ржавые и новые, гвозди были вколочены в ворота. Несмотря на жару, от черных ворот исходил ледяной пар, придавая им еще более зловещий вид.
1
Западные Ворота (пер. с английского).
– К черту вас трогать еще раз, – поморщился Том.
– Сэр, отойдите от ворот, – внезапно раздался голос за спиной. Вой сигнализации резко стих. Он обернулся и увидел трех мужчин в форме, напоминавшей полицейскую.
– И медленно идите к нам, – сказал один из них. Они направили на него оружие. Как только Том сделал пару шагов в их сторону, двое повалили его на землю и надели наручники. Третий вытащил листок из кармана
– В соответствии с Декретом о предотвращении Внешних-Внутренних-Возможных угроз, далее именуемые как В-В-В угрозы, всем гэперам вне зависимости от статуса памяти их семьи в Гэпе, а также партийной и зонированной принадлежности категорически запрещается приближаться к воротам любых из пяти зон ближе чем на сто метров. В случае неповиновения гэпер будет доставлен в Центр воспитания. Степень его вины будет определять специальная комиссия, созданная при Департаменте невидимости Министерства по управлению Гэпом. Указ подписан министром Ричардом Рулсом.
Затем полицейский пригнулся к Тому, которого еще удерживали на земле.
– Сэр, вы грубо нарушили Декрет о В-В-В угрозах. Ваше имя?
– Том… Томас Спаркли. Послушайте, я ничего не нарушал…Я не понимаю, как здесь оказался…
– Не отрицайте. Сигнализация срабатывает только при сильном физическом воздействии на ворота. Какие были ваши действия? Вы их пинали? Пытались залезть? Осквернить?
– Дайте мне встать, я все объясню! – воскликнул Том. – Я не трогал эти чертовы ворота! Кирпичная стена, но не эта, а та… другая, в Стратфорде, открылась, и я прошел через светящийся коридор, а потом оказался здесь…
Том понимал, что все им сказанное звучит более чем неправдоподобно, но по-другому он не смог объяснить, как оказался здесь. Двое мужчин, которые держали его на земле, усмехнулись. Третий поморщился, словно услышал несусветную чепуху, а затем приказал поднять его.
– Мы отвезем вас в Центр воспитания, мистер Спаркли, объясняйтесь уже там.
К ним подъехал черный экипаж, запряженный двумя лошадьми.
– Это акция по борьбе с изменением климата? – удивленно спросил Том, когда его запихивали в карету. Ему никто не ответил. Увидеть, что происходит вокруг, он тоже не смог: экипаж был без окон.
Центр воспитания, как его назвали местные полицейские, был очень тесным: небольшой трехэтажный домик с узкими лестничными пролетами и решетками на каждом окне. При входе в помещение большими буквами была выбита фраза «Home Matters!» [2] и тот же символ из пяти колец. Полицейские предупредили, что скоро его допросит директор центра.
– Мистер Эсэрс лично инспектирует всех сумасшедших, пытающихся выбраться из Гэпа, – с этими словами они затолкнули Тома в одну из камер.
2
Важен Дом! (пер. с английского).
– Какой Гэп?! – переспросил он. – Где я нахожусь?
Дверь его камеры захлопнулась. Том оказался в тесной комнате в полтора квадратных метра, с низким потолком. Нельзя даже выпрямиться в полный рост. Из мебели в камере находился только один скрипучий стул, на который Том, собственно, и сел. Через некоторое время он стал улавливать звуки и слова людей. Его камера располагалась недалеко от пункта приема посетителей.
– Я знаю, что Дневник памяти моей семьи украли модернисты! Они живут по соседству и постоянно следят за мной! – жаловался за стеной старый женский голос.
– Миссис Адамс, мы не можем принять ваше заявление. Наш центр перегружен более серьезными вещами. И Дневник памяти не представляет ни для кого коммерческую ценность, только символическую – и то сугубо для вашей семьи, – устало отвечали ей.
– Ка-а-ак вы смеете? Ну конечно, о чем я думала! Я ведь пришла в логово модернистов, которые не уважают память Гэпа!..
Шум быстро стих. Вероятно, женщину вывели из зала. Далее стал говорить мужчина с хриплым голосом, он жаловался на притон возле его дома.