Геракл

Быльцов Сергей

Эврисфей все в точности так и исполнил. Зевс, услышав царскую жалобу и посмотрев сверху на жалобщика, сказал Гермесу, своему вестнику и особо доверенному помощнику в тайных делах:

– А ведь мой сын от Алкмены правильно назвал недоношенного Эврисфея ничтожеством, хилый он, Посмотри, Киллений, и уши у Сфенелида действительно очень длинные, хоть до ослиных, пожалуй, им далеко. Настоящие ослиные уши только у Мидаса я видел.

Однако, рассказывая о жалобе Эврисфея на совете богов, премудрый Кронид назвал ее вполне справедливой, ведь сын Сфенела был царь, и Геракл должен был послушно ему служить. Справедливость на Олимпе многоложбинном превыше всего почитали, хотя каждый

из бессмертных богов часто по-своему ее понимал.

Некоторые говорят, что отношения Алкида после встречи с его великим отцом не сложились, и были никакими, да и на свадебном пиру они были более, чем прохладными. Новобрачный нарочито вел себя с верховным властителем бессмертных богов, как равный с равным. Встречаясь взглядом, он смотрел на отца с дерзким укором, словно тот был виноват перед ним. Это не могло понравиться властолюбивому Зевсу, ведь даже главные боги, его единоутробные братья Посейдон и Аид, несмотря на первородство, всегда безоговорочно признавали его старшинство. Царь морей обычно умело скрывал свое недовольство главенством Зевеса и поспешно вскакивал, когда тот входил в обеденный зал или почтительно замолкал, опуская глаза, когда царь начинал изрекать на пирах иль советах богов. Незримый Аидес, безраздельно царивший в своем любимом подземном мирке, безропотно позволял Зевсу командовать в его царстве безысходной печали и могильного мрака.

Громовержец призвал древнюю богиню неотвратимого возмездия Немесиду и, тяжко вздохнув, ей при богах приказал:

– Ты, Немесида, должна покарать, как всегда, справедливо Алкида за жестокую расправу и глумление над неприкосновенными согласно законам богов и Эллады послами Эргина, а также за то, что он оставил без погребения останки Пирехма ну и… за неподчинение Эврисфею, ведь царствует он согласно моей клятве священной, а слово мое вовек непреложно и никем нарушаться не может, тем более что я тогда еще и головою кивнул.

После совета, когда все богини и боги по своим домам расходились, Зевс за плечи схватил и придержал Немесиду. Когда все, включая довольную Геру, разошлись, он, многозначительно помолчав и пошевелив кустистыми своими бровями, внимательно оглянулся вокруг. Удостоверившись, что ни Гера, ни ее служанки за ними не наблюдают, он подмигнул Немесиде, потом легонько пощупал ее упругие ягодицы и игриво сказал:

– Помню нашу незабываемую встречу в Рамнунте, и ты помнишь, наверное. Такое не забывается, но не забывай, Немесида и то, что Алкид мой родной сын. Поэтому наказание должно быть, конечно же, справедливым, но не чрезмерно суровым и его следует сразу же прекратить, как только он, вдоволь помучавшись, обратится в Парнасский удел за оракулом.

Все это в точности Немесида-богиня в прилежном уме записала и потом в жизнь претворила.

110. Рамнунтская Немесида

Говорят, древняя богиня возмездия Немесида в юности была очень хороша собой, и Зевс, как большой любитель прекрасного, не мог в нее не влюбиться, а самое прекрасное для него во вселенной – красивое лицо и стройное тело девушки.

Царь богов стал неотступно преследовать возлюбленную богиню сначала на суше, а потом и в воде, и в воздухе. Немесида плохо знала отца всех бессмертных и смертных и потому, не сумев спастись бегством, простодушно попыталась спрятаться от него сначала в воде, превратившись в рыбу. Зевс как будто только этого и ждал – он превратился в быстрого бобра и стал резво гоняться за нею в воде. Немесида выпрыгнула на берег и стала превращаться то в одного зверя, то в другого, но Зевс неотступно преследовал ее по пятам, принимая облик более сильного или

быстроногого зверя. Вконец измучившись, девушка взлетела, превратившись в дикую бесплодную гусыню, а Зевс стал могучим лебедем.

Некоторые, как Гигин говорят, что, когда Зевс воспылал страстью к Немезиде и, не сумел склонить ее разделить с ним ложе, то он утолил свое желание посредством такой уловки. Он приказал Афродите обернуться орлом и притворно преследовать его, сам же он превратился в лебедя и, словно улетая от орла, нашел спасение у милостивой Немесиды, которая не оттолкнула его и, заключив в объятия, уснула; во сне Зевс в образе лебедя сошелся с нею в образу гусыни и улетел.

Когда бог и богиня приняли свои облики, Зевс страстно возжелал теперь по-человечески овладеть Немесидой, но несчастная девушка стала умолять его не делать ее матерью и позволить ей вести жизнь, предназначенную Мойрами. Разохотившийся Зевс сразу остыл, услышав про Мойр и отпустил богиню нетронутой, тем более что она пообещала сама найти превосходную замену себе на ложе любви.

Богиня длинноволосая послушалась своего внутреннего голоса, которым вещала Мойра Лахесис и пошла в Спарту. Там, встретившись с кроткой красавицей – женой царя Тиндарея Ледой, быстро уговорила ее пойти купаться на реку Еврот, обещав ей за это после смерти слияние с собой. Там молодая царица стала возлюбленной Зевса и будущей матерью прекрасного сына Полидевка и еще более прекрасной дочери, которую так и звали – Елена Прекрасная потому, что никогда на земле не было женщины прекраснее ее.

Рассказывают так же, что потоптанная Зевсом в образе гусыни Немесида все же забеременела и снесла яйцо, которое Гермес по воле Мойры Лахесис швырнул между ног Леды, когда та мылась в прекрасно отесанной ванной, сидя на гладкой скамье.

Другие уверяют, что это не более, чем поэтическое преувеличение. Они, якобы, даже слышали, как сама Елена неоднократно говорила:

– Ведь не было случая, чтобы у эллинов или варваров женщина снесла яйцо и, как говорят, родила меня от Зевса в образе лебедя.

Богиня неотвратимого возмездия за злобу, греховность и спесь была благодарна Владыке Олимпа за то, что в Рамнунте он, в облике лебедя, только потоптал ее, но, став мужчиной, не овладел ею, как девушкой.

111. Немесида наказывает Алкида за гордыню и спесь

Немесида, распустив по плечам светло русые волосы, венчанные простой серебряной короной, украшенной только фигурками оленей, не медлительно запрягла в свою искусно сделанную Гефестом колесницу могучих крылатых грифонов. Кроме крепкой уздечки для обуздания пагубных страстей и непристойных влечений и весов для взвешивания вины людей, совершивших проступки, она взяла с собой лишь плеть, которой пользовалась для мягкого наказания провинившихся в виде сильных болей в голове. Карающий меч свой изоострый богиня возмездия дома оставила – помнила она приказ Зевса, чтоб наказание его смертного сына не было чрезмерно суровым.

Быстролетная колесница, запряженная чудовищами с мощными львиными туловищами, хищными орлиными головами и огромными крыльями, обеспечивала стремительность справедливого воздаяния Немесиды, ибо медлить она не любила в отличие от Зевса-Кронида и всегда так говорила:

– Ничто так не пагубно, как отсрочка наказания, она отнимает веру в торжество справедливости у пострадавших и делает преступников еще более дерзкими. Когда справедливое наказанье следует быстро за преступлением, оно преграждает путь тем, кто пользуется его последствиями и, предупреждая тех, кто хочет совершить подобное преступление, пресекает будущие злодейства.