Геракл
Шрифт:
Послушаешь поэтов, что за браки
Творятся в небе беззаконные!
А разве не было, скажи мне, бога,
Который, в жажде трона, над отцом
Ругаясь, заковал его? И что же?
Они живут, как прежде, на Олимпе,
И бремя преступлений не гнетет их.
Так как же смеешь ты, ничтожный смертный,
Невыносимой называть судьбу,
Которой боги подчиняются? Ты в Фивах,
Обычаю покорный, жить не должен.
Но в град Паллады ты войдешь за мной;
От
Я дам тебе приют и прокормлю:
Дары, которыми афиняне почтили
Меня за критского быка, и дважды семь
Детей, спасенных мной, – они твои.
Имения мои – по всей стране: покуда
Живешь ты, ты – хозяин полный их.
Когда же смерть тебя в юдоль Аида
Опустит, алтарем почетным, жертвой
Почтит героя весь афинский край.
Наградой же Афин достойной будет
Та слава, что в Элладе мы пожнем
За помощь мужу славному в несчастье,
Позволь и личный долг мне уплатить:
Надежный друг теперь Гераклу нужен.
Когда же бог возносит нас – к чему
Друзья? Довольно благостыни бога…
Геракл
Увы, Тесей, меня в моей печали
Теперь игра ума не веселит…
К тому же я не верил и не верю,
Чтоб бог вкушал запретного плода,
Чтоб на руках у бога были узы
И бог один повелевал другим.
Нет, божество само себе довлеет:
Все это бредни дерзкие певцов.
Довольно… Я не скрою, что сомненьем
Теперь охвачен я, не точно ль трус
Самоубийца…
(В раздумье.)
Да, кто не умеет
Противостать несчастью, тот и стрел
Врага, пожалуй, испугается… Я должен
И буду жить… С тобой, Тесей, пойду
В Афины. Как тебя благодарить
За дружбу и подарки, я не знаю.
Я вынес тысячи трудов и мук,
Я без числа вкусил, не отказавшись
Ни от одной, и никогда из глаз
Моих слеза не падала. Не думал,
Что мне придется плакать, но судьбе
Теперь, как раб, я повинуюсь.
(Плачет, потом к отцу.)
Старец,
Я ухожу в изгнанье. Я – убийца
Своих детей; возьми их, о отец,
И схорони, почти слезой надгробной:
Любви услугу эту я не смею
Им оказать. Ты положи детей
На грудь их матери, ты их отдай ей:
Пусть вместе и покоятся, как вместе
Убил их я неволей. В Фивах ты
Останься жить; хоть трудно, да смирись,
Неси со мной, отец, мое несчастье.
(Подходит к трупам детей и жены с прощаньем.)
Вы,
Убитые! Всю жизнь трудился я,
Чтоб вам оставить лучшее наследство,
Какое детям оставляют, – имя.
Но вы отцовской славы не вкусили.
Прости и ты, жена, убийце. Плохо
Вознаградил тебя твой муж за то,
Что с робким и упорным постоянством
Ему ты ложе чистым берегла,
И столько лет… Моя Мегара, дети!
Вам, мертвым, горе, горе и убийце!
О, дайте ж перед вечным расставаньем
С лобзанием последним к вам прижаться!
Как горек этот сладкий поцелуй,
(плача, целует мертвых)
Я длю его… А вот и лук… Как тяжко
Его мне видеть… Брать или не брать?
Он при ходьбе, стучась о бок, мне скажет:
«Ты мной убил жену и сыновей,
Ты носишь на плече убийцу кровных».
Не брать?.. Но как же бросить тот доспех,
С которым подвиг я свершил славнейший
Из всех, в Элладе виданных, себя ж,
Владельца стрел, обречь бесславной смерти
От вражеской руки?..
(Берет лук и собирает в колчан стрелы.)
Товарищ бранный,
Носить тебя, страдая, но носить!
А ты, Тесей, мне помоги теперь
Свести к царю Кербера, не отважусь
Идти один, тоской совсем измучен…
Вас напоследок, Фивы, я зову
Сюда, народ кадмейский: остригитесь,
Наденьте траур и на погребенье
Детей моих придите: плачь, стенай,
Земля фиванская, по мертвых и живом,
Всех Гера нас в один связала узел.
(Садится опять на камень.)
Тесей
Приподнимись, несчастный. Будет плакать!
Геракл
Как камень ноги. Сил не соберу.
Тесей
Что? Видно, и могучих ломит горе.
Геракл
Я камень, камень… Как забыть я мог?
О горе!
Тесей
Не плачь, мой бедный друг, и дай мне руку.
Геракл
Ты осквернишься: вся рука в крови.
Тесей
Смелей бери! я не боюся скверны.
Геракл
Бездетному ты точно добрый сын…
Тесей
Идем, Геракл, берись за плечи друга.
(Приподнимает Геракла.)
Геракл
Ты – верный, я ж, Тесей, – несчастный друг.