Герцог и я
Шрифт:
— Я не намерен прощать ему его мерзкое поведение! На что она тоже повторила только что произнесенную фразу:
— Это тебя не касается, Энтони.
К сожалению, увещевания лишь подогрели его гнев.
— Я отыщу его, слышишь? Где бы он ни был! Отыщу и убью!
— О, черт возьми! — взорвалась наконец Дафна. — Кто вышел замуж? Ты или я? Если ты будешь и дальше вмешиваться в мои личные дела, Энтони, клянусь Богом, я перестану с тобой разговаривать!
Ее резкие слова немного утихомирили брата. По крайней мере во внешних проявлениях.
— Хорошо, —
— Большое спасибо, — язвительно откликнулась она. Пропустив насмешку мимо ушей, он заявил с прежней запальчивостью:
— Но все равно найду его! И выскажу все, что я о нем думаю!
Дафна задумчиво посмотрела на брата и, судя по всему, пришла к какому-то внезапному решению.
— Прекрасно, — сказала она, доставая свое послание, которое успела уже положить в ящик стола. — А когда найдешь, передай ему, пожалуйста, это письмо.
Энтони с некоторым удивлением протянул руку за конвертом, но Дафна одернула его:
— Сначала дай два обещания.
— Какие еще? — спросил он недовольно.
— Во-первых, что ни при каких обстоятельствах не станешь читать того, что здесь написано.
На его лице появилось выражение крайне оскорбленного достоинства, но это ее не поколебало.
— Не надо делать такую мину, Энтони Бриджертон, — почти весело сказала она. — Я ведь прекрасно знаю тебя. Если ты сочтешь, что действуешь мне во благо, то не остановишься ни перед чем. Разве не так?
Он молча смотрел на нее. Она продолжала:
— Но я также знаю, что если ты дашь обещание, то никогда не нарушишь его. Поэтому жду его от тебя.
— Какие глупости! — пробормотал он возмущенно.
— Обещание, Энтони!
Она еще дальше отдернула руку с письмом.
— Ох, ладно. Обещаю.
— Вот и хорошо. Возьми это послание.
— А что у тебя во-вторых? — спросил он, вертя в руках конверт. — Ты говорила о двух обещаниях.
— Во-вторых, Энтони, обещай не причинить ему никакого вреда.
— Ну, знаешь… Это уж слишком!
Она протянула к нему руку.
— Тогда отдавай письмо. Я передам его с посыльным.
Он спрятал руку за спину. Они словно играли в какую-то игру своего детства.
— Но ты уже отдала его мне!
Она злорадно улыбнулась:
— Ты не знаешь адреса. На конверте его нет.
— Подумаешь! Я его добуду.
— Сомневаюсь, братец. У Гастингсов много поместий во всех концах страны. Тебе понадобится уйма времени, чтобы узнать, в каком из них сейчас Саймон.
— Ага! — торжествующе воскликнул он. — Вот я уже и знаю: он в одном из своих имений. Один ключик ты мне уже дала. Давай и второй.
— Мы что, играем с тобой в прятки, Энтони? Или еще во что-то? Для меня это не игра.
— Для меня тоже. Поэтому говори прямо: где он находится?
— Ни слова, пока не услышу второго обещания!
— Хорошо. Даю его тоже.
— Скажи как следует!
— Ты стала очень требовательной женщиной, Дафна
— Дафна Клайвдон, герцогиня Гастингс, — поправила она его с улыбкой. — Я слушаю тебя!
— Даю обещание, — покорно произнес он, — не пытаться причинить твоему чертову мужу Саймону никакого вреда. Так пойдет?
— Вполне. Только убери слово «чертову».
— Убираю… Ох, сестрица! Давай адрес, если сама знаешь его!
Она снова открыла ящик стола и достала оттуда записку от управляющего из Клайвдона, полученную двумя днями раньше.
— Вот. Здесь то, что тебе нужно… Это, кажется, не слишком далеко от Лондона.
Энтони взглянул на адрес.
— Обернусь дня за четыре, — сказал он. — Если отправлюсь сегодня же.
— Прямо сразу? — удивилась Дафна. — Ты ведь только что вернулся с моря.
Энтони усмехнулся:
— Боюсь, чем дольше буду ехать, тем больше накоплю ярости и уж тогда не справлюсь с ней.
— О, в таком случае езжай немедленно…
Что он и сделал.
— …Ну, скажи по правде, есть какие-либо причины, по которым я не должен вбить твою башку в плечи по самую макушку?
Такими словами приветствовал Саймона появившийся в дверях его кабинета запыленный путник по имени Энтони Бриджертон.
Саймон поднял голову от письменного стола, за которым сидел, и проговорил миролюбиво:
— Приятно снова видеть тебя, Энтони. Тот прошагал к столу, оперся на него и, наклонившись к хозяину, произнес с угрозой:
— Не будешь ли так любезен объяснить, почему моя сестра торчит все время в Лондоне, выплакивая глаза, в то время как ты… — Он оглядел комнату и прорычал:
— Где, черт меня побери, я нахожусь?
— В Уилтшире, — подсказал Саймон.
— …в то время как ее супруг, — продолжал Энтони тем же тоном, — прохлаждается в чертовом Уилтшире? Что ты здесь делаешь почти два месяца?
— Значит, Дафна в Лондоне? — вместо ответа задал вопрос Саймон.
— На правах мужа тебе бы следовало это лучше знать, — прорычал гость.
— Человек не всегда знает то, что ему следует, — философски заметил Саймон. — Это касается и его умения вести себя…
Господи, неужели уже около двух месяцев, о которых упомянул Энтони, они не виделись с Дафной? Два месяца почти полного одиночества и пустоты. Как же долго она ничего не сообщала о себе, не пыталась увидеть его!.. И вот сейчас наконец делает это через своего необузданного брата. Что он привез от нее? И привез ли вообще что-нибудь? Но возможно, она продолжает хранить упорное молчание и Саймону не доведется ничего услышать, кроме криков и ругани Энтони? Быть может, тот снова захочет вызвать его на дуэль? Что ж, он готов… Но куда больше он был бы готов к тому, чтобы Дафна появилась тут вместо своего брата, и пусть она ругает его на все лады, пусть… Он все вытерпит, лишь бы опять увидеть ее!.. А пока приходится не только видеть, но и слышать Энтони… Что он там бормочет?