Герцог полуночи
Шрифт:
Его шутливый тон застал Артемис врасплох, и она напомнила себе, что герцог искренне заботился о своей младшей сестре. И, конечно же, он очень любил ее. Эта мысль встревожила Артемис. Возможно, она шантажировала доброго и отзывчивого человека — вовсе не хищника.
Собравшись с духом, Артемис проговорила:
— Не следует считать Призрака таким чудовищно высоким. Честно говоря, я думала, что он и ростом, и сложением такой же, как его светлость. И будь его светлость лучшим фехтовальщиком, он вполне
— Но с какой стати его светлость станет бродить по Сент-Джайлзу? — в явном замешательстве спросила Пенелопа. — Туда ходят только грабители и нищие.
— Но мы же с тобой ходили туда, разве нет? — возразила Артемис.
— Мы с тобой — совсем другое дело, — отмахнулась от нее Пенелопа. — Для меня это было замечательное приключение.
— Которое едва не погубило вас обеих, между прочим, — шепнула Феба на ухо Артемис.
— Знаете, миледи, довольно разговоров о негодяях, — с веселой улыбкой проговорил Скарборо. — Как я помню, вы обещали спеть для нас. Не сделаете ли это сейчас?
— Да, конечно! — просияла Пенелопа; она была ужасно рада, что снова оказалась в центре внимания. — Только мне нужен аккомпаниатор.
— Я могу сыграть, если знаю произведение, которое вы будете петь, — предложила Феба, и Артемис проводила ее через комнату к клавикордам.
— Что вы хотели бы исполнить? — поинтересовалась Феба, грациозно садясь за инструмент.
— Вы знаете «Жалобу пастушки»? — с улыбкой спросила Пенелопа; у нее был весьма ограниченный репертуар, состоявший из довольно сентиментальных и слащавых песен.
Подавив вздох, Артемис заняла свободное место. Когда же Уэйкфилд уселся рядом, она невольно вздрогнула.
— Думаю, это ошибка, — пробормотал он, едва заметно кивнув в сторону Пенелопы. — У вас получилось бы намного лучше.
— Вы бросаете мне вызов, ваша светлость?
— Не-нет, ни в коем случае. — Он криво усмехнулся. — Господи, что она делает?..
Артемис тотчас перевела взгляд на кузину. Оказалось, что Пенелопа положила одну руку на живот, а другую неестественно вытянула, видимо, полагая, что выглядит трагически.
— Это ее обычная поза при пении, ваша светлость. Уверена, вы быстро привыкнете к этому, когда женитесь на моей кузине.
— О боже, — прошептал герцог, поморщившись.
Феба заиграла с мастерством и выразительностью, не соответствовавшими ее возрасту, и Артемис в восхищении заметила:
— Ваша сестра замечательно играет.
— Да, замечательно, — глядя на Фебу с нежностью, отозвался герцог.
И тут Пенелопа запела. Не сказать, чтобы она была совсем уж плохой певицей, но ее сопрано было слишком высоким, а временами просто визгливым. К тому же песня, которую она выбрала, была печальной.
— Не смей ласкать мою пушистую овечку! —
— Знаете, мне кажется, эта песня… Пожалуй, она весьма двусмысленная! — пробормотала позади них миссис Джиллетт.
Артемис перехватила насмешливый взгляд герцога и почувствовала, как к ее щекам приливает жар.
— Ведите себя прилично, мисс Грейвс, — едва слышно сказал он хриплым низким голосом.
— Прекрасные слова для человека, который по ночам бегает в маске по Сент-Джайлзу, — прошептала она в ответ.
— Ш-ш-ш, тихо. — Нахмурившись, герцог осмотрелся.
— Вы чего-то боитесь, ваша светлость? — с невинным видом спросила Артемис.
— Значит, так, да? — Он с сожалением взглянул на нее.
— Да, именно так. — У нее не было абсолютно никакой причины стыдиться, и она с вызовом вскинула подбородок. — Если только вы не захотите сделать то, о чем я просила вас сегодня утром.
Герцог решительно покачал головой.
— Нет. Вы знаете, что это невозможно. Ведь ваш брат убил трех человек.
— Вы ошибаетесь. — Чтобы их разговор никто не мог подслушать, Артемис подалась ближе к герцогу и тотчас ощутила исходивший от него запах леса, никак не подходивший этой богато украшенной комнате. — Его обвинили в убийстве трех человек, но он этого не делал.
Тут на лице герцога появилось снисходительное выражение, которое она видела и раньше — видела и ненавидела.
— Ваша преданность брату достойна похвалы, но доказательства неоспоримы. Когда его обнаружили, на нем была кровь, а в руке он держал разделочный нож.
Чуть отодвинувшись, Артемис с удивлением посмотрела на собеседника. Про кровь, как и про нож, было хорошо известно, — но разделочный нож…
— Вижу, ваше расследование было очень обстоятельным.
— Естественно. Неужели вы думали, что оно могло быть иным? — Уэйкфилд вдруг пристально посмотрел на нее, и сейчас его глаза были необычайно холодными. — Вероятно, следует напомнить вам, мисс Грейвс, что у меня есть твердое правило получать то, что мне требуется. В данном же случае мне требовалась точная информация.
Артемис вздохнула. Ей очень хотелось просто встать и уйти, но она не могла этого сделать, не устроив сцены.
— Что ж, ваша светлость, вам, пожалуй, следует знать, что я не намерена оставлять за вами поле боя.
— Тогда берегитесь, мисс Грейвс. — Он смотрел на нее все так же пристально.
К счастью, в этот момент высокая и протяжная нота возвестила об окончании исполняемой Пенелопой баллады, и этот пронзительный и визгливый звук буквально оглушил слушателей, так что прошло несколько секунд, прежде чем мужчины зааплодировали.