Герцогиня Пять Мешков

Юраш Кристина

Я ведь не знала, что когда бочку подымаешь, а у тебя ноги вместе сходятся, одна за другую заплетается и колени сгибаются, это называется реверансом!

А ходить нужно, словно по свинарнику. Чтобы не вступить никуда. А если вступила, то чтобы потом палочкой отодрать можно было. Танцы, так то вообще. Выспаться можно! Не то, что у нас, в Мэртоне. Танцы должны быть такими, чтобы соседняя деревня слышала! И чтобы потом с ног падать!

Мы же специально набойки железные у кузнеца заказываем, чтобы аж искры летели!

Кузнец на девках целое состояние сделал. А одна не хотела платить, вот и женился!

 А тут прямо как дохлая лебедушка плывешь себе и мусьекаешь на право и налево. Или мадамкаешь.

А еще эти учителя столичные. Ведут себя, как петухи на заборе. Один то, другой то, третий это. Тот, с очками мне моего петуха напоминает. Сварили которого. И который после смерти нам отомстил. Три дня валялись, встать не могли.

– Одного танца будет вполне достаточно, - заметил мой муж.

Ух, и ревнивый же он у меня! Все время коршуном вьется. Даже к швеям, и тем ревновал!

Но говорят, что раз ревнивый, значит, любить будет сильно, пока не прибьет от ревности. У нас девк, вон, парень от ревности ночью и прибил. Шла она по улочке нашей, а он на нее как бросится. Мы ей всем Мэртоном завидовали. Это ж надо, как крепко он ее любил, раз так осерчал! Все девки еще и мне завидовали. Говорили, что мы с ней очень похожи! Мартин говорил, что он просто перепутал. Думал, что это – я. А я так и поняла, что он в меня влюбился. А девка –то зазря пострадала.

Я почувствовала, как меня обнял муж и стал осторожно водить по залу. А потом меня закружили.

– Иииха! – закричала я, как принято у нас, в Мэртоне.

– Мадам, так не принято, - пояснили учителя, крича я другого конца зала.

Я уже поняла, что благородные веселиться не умеют.

И снова мы топтались с мужем, потом он опять меня куда-то вел, а потом снова закружил: «Ииииха!».

– Ну не могу я! У меня это непроизвольно вырывается! – пожала плечами я, рассматривая платье. Платье, конечно, неудобное. В нем корову не подоишь и есть не сготовишь. А по свинарнику самое то ходить! Ну раз принято, так принято. Вот в Мэртоне удивятся, когда я буду про бал королевский рассказывать!

– Давайте без кружения, - заметил муж, а мы снова стали топтаться по залу.

– Без кружения никак! Это последний модный танец при дворце! Только его и танцуют.

Рядом с нами так же топтались два учителя. Один за девочку, другой за мальчика. И показывали нам, как правильно двигаться.

В дверях показался Гиос, но тут же заметив танец, старик сказал: «Все, я не мешаю!». И исчез.

– Давайте, вы ей рот чем-нибудь закрывать будете, во время кружения, - послышался голос учителя.

Глава сорок пятая

Карета с учителями ехала обратно. Бертран стоял у окна, провожая их взглядом. Огромная полная луна светила сквозь

плотные шторы, на кровати спала уставшая супруга. Она храпела, пуская слюнку на подушку, туфелька спала с ее ноги, которая осталась на полу, платье смялось, но это была не сама главная проблема.

Послышался тихий стук на который герцог моментальной обернулся.

– Не здесь, - произнес он, глядя на спутанные рыжие волосы, словно водоросли по прибрежным камням расползшиеся по подушке.

Бертран вышел, глядя на свечу в сморщенной руке Гиоса.

– Узнал? – спросил Бертран, хмурясь и косясь на дверь.

– Да, все узнал, - вздохнул старик, поглядывая на Бертрана. – Вы ее сильно любите?

Такой вопрос Бертрану сразу не понравился. Он нахмурился еще сильней.

– Выкладывай, - потребовал он, мысленно приготовясь к худшему.

– Матушка Пять Мешков, Мариэлла, умерла в двадцать семь. В доме ее родственников вспыхнул пожар. В нем она и сгорела. Аккурат в свой день рождения, - полушепотом произнес Гиос. Свеча дрогнула от его дыхания, а он увел ее подальше. Причудливые тени плясали на стене старинного замка, а Гиос, вздохнул.

– Помнят и ее бабушку. Такую вряд ли забудешь. Бабка была из Лорманда… Это на самой границе ваших владений. Однажды дед Пять Мешков ехал мимо, увидел красавицу, а ее родственники тут же его поймали и женили. Когда ей исполнилось двадцать семь лет, в амбаре начался …

– Пожар, - произнес Бертран.

– Именно, - кивнул Гиос. – Муж спасся, а она нет… Его прабабка была тоже родом из Лорманда. Сирота. Круглая. Ни отца, ни матери. Прожила на окраине леса. Однажды пришла учиться к ведьме, которая стращала всю округу. Поговаривают, что ее туда послали, чтобы ведьму извести. Умирая, ведьма прокляла…

– Она проклята? – шепотом перебил Бертран. Его глаза расширились, а он обернулся на дверь.

– Нет, она прокляла деревню за то, что та подсунула ей прабабку! – заметил Гиос, а Бертран мысленно посочувствовал злой ведьме. – Ее она проклясть не успела. Похоронив ведьму, она осталась жить в хижине. Родила ребенка. Дочку. А ее отобрали наивные родственники. В итоге избу сожгли в тот день…

– Когда ей исполнилось двадцать семь, - кивнул Бертран. – А когда у Пять Мешков день рождения?

– Завтра, - вздохнул Гиос, пряча рукой пламя свечи от сквозняков.

– А были ли девушки из ее рода, которые жили дольше? - спросил Бертран, снова поглядывая в сторону двери.

– Эм… Нет. Таких не помнят, - пожал плечиком Гиос, уберегая свечу от сквозняка.

– Понятно, - кивнул Бертран и направился в сторону двери. Когда он вошел в комнату, там ничего не изменилось. Все та же расшитая сверкающая туфелька лежала на боку возле кровати. Все та же ножка нависала над ней. Все тот же храп и посапывание из-за шторки волос.