Герцогиня смерти. Биография Агаты Кристи

Хэк Ричард

Итак, к апрелю 1962 году сценарий был готов – правда, в нем было двести семьдесят страниц, а для двухчасового фильма требовалось страниц сто – сто десять, не больше. Агата, конечно, это понимала и по возвращении в Англию намеревалась радикально его сократить. Задача, прямо скажем, не из легких, ведь в самом романе восемьсот с лишним страниц. Агата несколько раз переделывала свой объемистый сценарий, за что ей было уплачено 10 ООО фунтов, но… ее “Холодный дом” так и не приняли и в конце концов, от съемок вообще отказались.

Зато был запущен в производство фильм “Убийство галопом” [86] ,

на роль мисс Джейн Марпл вновь пригласили Маргарет Резерфорд. Это была экранизация романа Агаты “После похорон”, в котором вообще-то был задействован Эркюль Пуаро, а не его коллега из Сент-Мэри-Мид. Дэвид Бахманн почему-то решил сменить месье на мисс. Примечательно, что критики даже не заметили подмены. Но то критики. А сама Агата, разумеется, была ошеломлена и возмущена подобным самоуправством. Вольности этим не ограничились: Бахманн перенес действие в “Школу верховой езды”, тем самым вынудив мисс Марпл совершать странные эскапады. Тогда как Пуаро, фигурирующий в романе, наслаждался комфортным интерьером Эндерби-Холла. Надо сказать, ни единой мелочи не было позаимствовано из Эбни-Холла, хорошо знакомого Агате с детства. Да, имение в книжке нисколько не походило на Эбни-Холл, где имелось четырнадцать спален и столько же слуг, но это было прекрасное имение.

86

Русский вариант наименования фильма все же совпадает с книжным: “После похорон”.

“Фарс, да и только” – так оценила Агата эти бессмысленные перетасовки, на что Бахманн заявил, что “у старой леди совершенно отсутствует кинематографическое чутье”.

В киноверсии основное внимание было сосредоточено на завещании только что почившего старого Эндерби (вероятно, кто-то нарочнодо смерти его напугал). Под подозрением оказываются все его родственники, остановившиеся в фамильном владении – в “Школе верховой езды”. Смотреть, как мисс Марпл взгромождается на коня и мчится за гончими, устремившись навстречу закату… нет, это было ужасно. “Как только подумаю, что им наверняка не видать успеха, меня охватывает радость”, – признавалась она в ответном письме Корку, который призывал Агату терпимо отнестись к этим вульгарным “эффектам”, поскольку в одном из пунктов контракта со студийными деятелями значилось, что они имеют право вносить изменения, которые требуются для съемок.

Тем не менее при личном знакомстве писательница и актриса были совершенно очарованы друг другом. На съемочной площадке Агата сама подошла к кинозвезде и представилась. Под занавес своей жизни Маргарет Резерфорд вспоминала: “Эта чудесная женщина подошла ко мне на съемках, и мы сразу нашли общий язык. Я ведь когда-то с предубеждением относилась к ее криминальным книгам, но к моменту нашего знакомства успела горячо полюбить славную мисс Марпл”.

И все же Агата никак не могла примириться с галопирующей мисс Марпл, а после общения с исполнительницей вознегодовала еще сильнее. Она заранее предупредила, что на премьеру не придет, и написала Дэвиду Бахманну ехидное письмецо, умоляя его быть добрее, “не замучить насмерть Маргарет Резерфорд всякими спортивными играми на свежем воздухе”.

Летом того же 1962 года, в разгар подготовки к съемкам фильма, внезапно скончался племянник Агаты, Джек Уоттс. А спустя несколько месяцев, в декабре, умер от сердечного приступа Арчи Кристи, так и не познакомившись с внуком. Тот

сам написал деду из Итона, предложил встретиться. Арчи с волнением ждал этой первой встречи с почти двадцатилетним уже Мэтью, но не дожил до нее – всего несколько дней.

Вторая жена Арчибальда умерла еще в 1958 году: миссис Нэнси Нил Кристи стала жертвой рака. Тогда Агата отправила бывшему супругу письмо, впервые после развода. Это было послание с соболезнованиями и сожалением по поводу того, что судьба разрушила многолетнее семейное счастье Арчи (тем самым Агата признала, что его брак с Нэнси действительно оказался не просто наваждением, мужским капризом). Возможно, в сердце ее еще жила обида, но в письме на это не было ни намека, только искреннее сочувствие. Арчи был тронут и в ответном письме поблагодарил Агату за участие. А спустя четыре года вдовец и сам покинет этот мир.

Агата с мужественной сдержанностью восприняла эти утраты. В 1959-м не стало и Нэн Кон (Уоттс), подруги детства, милого сорванца. Родные опасались, что реакция наступит позже, спустя месяц-другой: Агата заболеет от перенесенных волнений. Но та давно научилась принимать потери с философским спокойствием, по примеру жителей Ближнего Востока, да и ее близких жизнь к этому приучила.

К таинству смерти она относилась так же, как и к таинству рождения, понимая, что все в мире происходит по воле Высших сил.

Арчи успел стать свидетелем триумфа бывшей жены: двадцать пятого ноября 1962 года все английские газеты на первых полосах крупными буквами сообщали, что спектаклю “Мышеловка” исполнилось десять лет. Снова было устроено великолепное празднество в “Савое”, снова был заказан огромный торт, на этот раз весом в полтонны. Кавалерственная дама Сибил Трондайк помогла Агате держать огромный меч, которым та отрезала первый кусок, за этим священным ритуалом с умилением и гордостью наблюдал Питер Сондерс.

Матово поблескивавшее зеленое платье Агате очень шло, она сияла от удовольствия и почему-то не испытывала привычного смущения. И когда настала роковая минута, когда надо было произнести речь, наша героиня поднялась на сцену и совершила этот подвиг, причем выступление ее было чистейшей импровизацией.

“Это ужасно, – начала она и горестно вздохнула, понимая, что никто ее уже не спасет. – Я знаю, что совершенно не умею говорить. Обычно кому-нибудь приходится заранее писать для меня речь.

Но на этот раз не удалось никого найти, и теперь придется отдуваться самой.

Прежде всего сердечно благодарю за потрясающий вечер, за то, что вы все так добры ко мне. Это, знаете ли, не шутка, когда твою пьесу показывают десять лет подряд, дольше, чем пьесы остальных авторов. Я волнуюсь, я ужасно волнуюсь. Мне иногда даже кажется, что все это происходит не со мной. Я ведь и помыслить не могла о подобном чуде. Понимаете, я вообще-то пишу книжки, я не драматург, и никак не рассчитывала на то, что моя пьеса столько продержится. Десять лет!

И еще я вот что хочу сказать. Не слушайте тех, кто станет вас уверять, что в старости человека ничто не радует. Не верьте им. В семьдесят два года жизнь тоже прекрасна, она не менее хороша, чем в молодости. Вот и сегодня я счастлива, так счастлива, что сильнее просто невозможно”.

Розалинда не сводила с матери глаз, глядя, как она под оглушительные овации покидает сцену. Агата вернулась на место и с победным видом взглянула на дочь.

“Мама, тебе следовало лучше подготовиться, – строго произнесла та, – уж могла бы все обдумать заранее”.