Герман Геринг

Готтендорф Е.

Вряд ли он действительно испытывал ту уверенность, с которой, громко и внятно произнося слова, читал депутатам изуверские формулировки закона: ведь, согласно его положениям, мать Геринга подлежала бы теперь строгому наказанию «за интимную связь с евреем», а его крестный отец, человек, которым он всегда гордился, был бы лишен гражданства, титула и состояния. И что мог он теперь сказать своим друзьям-евреям, которым обещал, что не допустит, чтобы Гитлер принял сторону антисемитов? Закон был прочитан и утвержден, и похвальба Геринга насчет того, что он сам решает, «кто еврей, а кто — нет», превратилась отныне в пустой звук.

В октябре 1935 г. армии Муссолини вторглись в Абиссинию. Британия разрешила итальянским военным транспортам проследовать через Суэцкий канал; Лига Наций утвердила «санкции», результатом которых стало только сближение итальянского диктатора с Гитлером.

Люфтваффе, детище Геринга, насчитывали уже 1800 самолетов,

но серьезность международной ситуации требовала их дальнейшего наращивания, и оно неуклонно продолжалось.

1 ноября 1935 г. состоялось открытие Берлинской военно-воздушной академии. С программной речью выступил генерал Вефер, начальник штаба люфтваффе, который воздал должное подвигам летчиков-истребителей времен Первой мировой войны, но подчеркнул, что в будущей войне главную роль станут играть бомбардировщики, заявив: «Теперь, в наше время, только нация, располагающая сильным бомбардировочным флотом, сможет предпринять решительные действия в воздушной войне». Вефер потребовал построить в достаточном количестве четырехмоторные бомбардировщики дальнего радиуса действия, типа уже имевшихся в Германии «дорнье-19» или «юнкерс-89», испытательные полеты которых начались в 1936 г.

Таков был хорошо обоснованный расчет профессионального военного, опиравшегося на выводы теоретиков авиации в других странах. С его позиции романтика полетов Геринга, строчившего из пулемета по окопам противника, свесившись из открытой кабины тихоходного биплана, казалась далеким и наивным прошлым; между тем Геринг (и у него имелись сторонники в этом вопросе) был еще не готов рассматривать авиацию в качестве наступательного оружия. По его представлениям, люфтваффе должны были служить в первую очередь средством устрашения противника и защиты от его нападения на германскую территорию. Выступая перед подчиненными в ноябре 1935 г., он объявил: «Без моего приказа ни один самолет люфтваффе не должен ни пересекать границу рейха, ни совершать полеты над чужой территорией. Вторжение в демилитаризованную зону и полеты над ней будут разрешены только в том случае, когда наша граница будет нарушена противником, обнаружившим явно враждебные намерения».

Так закончился 1935 г., ставший для Геринга периодом пребывания на вершине власти и могущества.

Осенью 1935 г. Франция и Чехословакия заключили договор с СССР о военном сотрудничестве. Гитлер посчитал это нарушением соглашения, заключенного в Локарно в 1925 г., и заявил, что теперь Германия не обязана его соблюдать. Его ближайшей целью стала оккупация демилитаризованной Рейнской области.

Глава 18

Экономический диктатор

Тогда он высыпал из карманов все серебро и наполнил их доверху новенькими золотыми монетами…

Из сказки

1. Орел люфтваффе:

не крупный, но злобный хищник

1 января 1936 г. в истории люфтваффе произошли два события, сильно повлиявшие на их судьбу: во-первых, на вооружение был принят пикирующий бомбардировщик «юнкерс-87» и, во-вторых, инспектором германской истребительной и бомбардировочной авиации был назначен Эрнст Удет, сослуживец Геринга по Первой мировой войне. Самолет «Ю-87» (немцы называли его «штука» — от слова «штурцкампфбомбер») был построен на авиазаводе фирмы «Юнкере» в Швеции, скопировавшей его с американской модели «геллдайвер» («адский пикировщик»), и представлял собой тактическое, но не стратегическое оружие. Он был задуман как «средство непосредственной поддержки армии», прежде всего — танковых войск, переживавших тогда период бурного развития, проходившего под руководством Гудериана и его коллег. Эрнст Удет, служивший консультантом в министерстве авиации с 1934 г., увидев «Ю-87» на испытаниях, был восхищен его возможностями, о чем с полным убеждением поведал Герингу, и Геринг выслушал его с большим сочувствием, тогда как идея создания флота стратегических бомбардировщиков, автором которой был генерал Вефер (начальник штаба люфтваффе), вызывала у него отвращение. Инспектируя авиазавод в Дессау в 1935 г. и увидев громадный фюзеляж «Ю-89» с четырьмя двигателями на крыльях, он остановился и воскликнул, пораженный: «А это еще что за чертовщина!» И неудивительно: ведь новый самолет был в 10 раз крупнее того хрупкого биплана, на котором он летал в Первую мировую войну. Такие большие самолеты стоили дорого и потребляли массу дефицитного горючего (и вообще их изготовление было связано со многими трудностями); фюрер же требовал от Геринга создания огромного воздушного флота в кратчайшие сроки, и с этой точки зрения «Ю-87» выглядел гораздо предпочтительнее. Генерал Вефер тоже похвалил достоинства «штуки» и подтвердил его пригодность для люфтваффе, но сразу определил его как «самолет фронтовой авиации, необходимый для непосредственной

поддержки наземных боевых действий».

Подобные определения «кабинетных теоретиков» были чужды Эрнсту Удету, он их попросту презирал. Он был боевым летчиком-истребителем, в Первую мировую войну он сбил 62 самолета, уступив только Рихтгофену (80 побед). Он знал (он был в этом уверен!), что воздушный бой — это прежде всего схватка двух смельчаков, сражающихся один на один, в которой побеждает сильнейший — более искусный и отважный пилот и лучший самолет — вот и все! Все решают истребители (хотя бомбардировщики, конечно, тоже нужны). Мысль о том, что успех грядущей войны будут определять армады огромных самолетов, ведущих массированное («ковровое») бомбометание, находясь при этом в четком боевом строю (наподобие гвардейцев короля Фридриха Великого) как-то не умещалась у него в голове — а ведь именно ему предстояло оказать главное влияние на направление развития люфтваффе.

2. Стратегия устрашения

Впрочем, пока что подобные споры больше касались будущего, а не настоящего германской авиации. Гитлер решил осуществить оккупацию демилитаризованной Рейнской области, наметив операцию на 7 марта 1936 г. Его план стал сюрпризом для командования люфтваффе, как и для всего вермахта, находившегося в процессе реорганизации и строительства.

У Гитлера была своя логика: он хотел использовать выгодную ситуацию, созданную заключением франко-советского соглашения о военном сотрудничестве, дававшую ему возможность оправдать свои агрессивные действия. Он задумал смелый ход (в успехе которого и сам не был уверен). Военным не оставалось ничего иного, как принять все возможные меры для осуществления его планов.

Мильх, командовавший авиацией, разместил имевшийся в его распоряжении полк истребителей на аэродромах в Кельне и Дюссельдорфе; полк бомбардировщиков был сосредоточен под Франкфуртом и Маннгеймом. Все самолеты имели полный боекомплект, но пулеметы не успели пристрелять. С этими-то небольшими силами и предстояло выиграть операцию.

Герингу представилась возможность доказать правильность давно задуманной им стратегии, использовав авиацию в качестве «средства устрашения». Правда, для настоящего устрашения сил было маловато, так что на первый раз пришлось прибегнуть к блефу. И вот началась (как говорят теперь) «информационная война»: газеты, ссылаясь на «утечки информации», стали печатать сведения о многочисленности и техническом превосходстве германской авиации. Сообщалось, например, о неимоверном количестве новых эскадрилий и соединений, взявшихся неизвестно откуда: оказалось, что Геринг (как он признался позже) дал всем авиашколам и наземным командам оперативно-тактические обозначения, как боевым частям, и эти данные «просочились» в прессу.

Один из очевидцев событий того периода потом писал так:

«Иностранным военным атташе разрешили посетить авиазаводы и военные аэродромы, и увиденное потрясло их, потому что до сих пор все это хранилось в полной тайне. Кроме того, на каждом объекте им попадались на глаза двери с табличкой: «Строго секретно! Вход воспрещен!», за которыми, как им говорили, создаются новейшие, еще невиданные в мире марки самолетов. Иногда это так и было на самом деле, но иногда за такой дверью находилась пустая комната — и ничего больше! Было также спешно построено несколько единичных экземпляров сверхмощных двигателей, с которыми удалось установить ряд новых мировых рекордов, и сообщалось, что такие двигатели уже запущены в серию, хотя на самом деле до этого было еще далеко! Но газеты наперебой печатали фотографии новых самолетов, объявляя, что они уже поступают на вооружение.

Надо сказать, что хотя это и был обман, имевший целью запугать возможного противника, но он основывался на реальных ресурсах германской промышленности, вскоре обеспечившей нашей авиации передовое место в мире. Прототипы новых самолетов действительно поднялись в небо в 1935 г., показав, что мы опережаем другие страны не менее чем на 2 года».

Действительно, один из журналов писал, ссыпаясь на дневник Мильха, что уже в марте 1936 г. проводились летные испытания самолетов-истребителей фирмы «Мессершмитт»: «Ме-109» и «Ме-110» (с двумя двигателями); пикирующих бомбардировщиков «юнкерс-87» и «хейнкель-123» и бомбардировщиков среднего радиуса действия «дорнье-17», «Ю-87» и «Хе-111»; была даже начата разработка первой модели бомбардировщика «Ю-88». В мае 1936 г. фирма «Хейнкель», имевшая авиазавод под Ростоком, начала, получив заказ от министерства авиации, строительство нового предприятия в Ораниенбурге, которое должно было выпускать по 100 самолетов «Хе-111» в месяц, и именно эти машины были приняты в качестве основы бомбардировочной авиации Германии. Все эти факты говорят о том, что кампания устрашения, развернутая Герингом, имевшая целью запугать вероятных противников «подавляющей мощью германской авиации», хотя и выдавала желаемое за действительное, но все-таки имела под собой вполне реальную основу.