Герман Геринг

Готтендорф Е.

Тем временем стали поступать подарки, приходившие из разных стран, от официальных учреждений и от частных лиц, и среди подаренных вещей нашлось немало настоящих сокровищ. Болгарский царь прислал Герингу высший орден страны и сапфировый браслет для Эмми; магистрат Гамбурга подарил серебряную лодочку — символ города (копию достопримечательности, украшавшей холл здания городского управления); компания «Фарбен» преподнесла замечательные синтетические драгоценные камни, словом, подарков было не счесть; они заполнили до отказа две большие комнаты в квартире Эмми. Было много произведений искусства и разных дорогих художественных вещиц.

На том самом вечере, «где били посуду», специально для гостей поставили оперу Рихарда Штрауса «Елена Египетская», а потом

на площади перед оперным театром оркестр люфтваффе сыграл в честь молодых «вечернюю зорю». Вернувшись поздно ночью к себе в квартиру, Эмми с удивлением обнаружила у дверей вооруженного часового «Он так мирно спал на своем посту, — вспоминала она, что я постаралась как можно тише проскользнуть в дверь, чтобы его не потревожить».

Утром за ней приехал Геринг, и они отправились в рейхсканцелярию, где их поздравил Гитлер, вручивший Эмми букет орхидей. «Оттуда мы отправились в ратушу, и по пути фюрера и нас приветствовали толпы народа», — рассказывала Эмми.

По воспоминаниям очевидцев, такой пышной свадьбы в Берлине не было со времен правления Гогенцоллернов. Погода выдалась великолепная («погода для кайзера», как говорят в Германии), и яркое весеннее солнце обливало золотом новое высшее общество и новых правителей страны. Глава государства Гитлер, одетый в коричневую партийную форму, скромно стоял среди гостей, а центром внимания был жених — бравый 42-летний генерал Геринг, и невеста — актриса из Гамбурга, того же возраста, блиставшая красотой и нарядом. Берлинцы, вдруг ощутившие себя в «добром старом времени», бурно приветствовали молодых, как новоявленного принца и принцессу. Когда свадебная кавалькада двинулась к кафедральному собору, в Люстгартен, в небе с грохотом пронеслась эскадрилья самолетов из авиаполка «Рихтгофен».

Венчание проводил государственный епископ Мюллер, глава германской лютеранской церкви. Он напутствовал молодых словами из Библии: «Венчаю вас короной жизни, будьте верны друг другу до смерти!» Под гром органа и радостную песню хора (были приглашены лучшие певцы, известные в Германии) молодые вышли на ступени собора, и тут над ними, широко взмахивая крыльями, пролетела пара аистов, вызвав неимоверное ликование толпы.

В отеле «Кайзергоф» всех ждал уже праздничный стол, накрытый на 320 персон. За столом сидел Гитлер, но также и дворецкий Геринга Кропп; родственники жениха и невесты, принцы и принцессы, фельдмаршалы и молодые офицеры люфтваффе. Партнершей Гитлера за столом оказалась графиня Розен де Рокелстад; принц Вид сидел рядом с Магдой Геббельс; министр финансов Попитц ухаживал за женой министра церквей Керля; государственный советник Тис-сен сидел с женой Рудольфа Гесса; Геббельсу выпало сидеть с женой министра образования Руста; Гиммлеру — с женой мэра Гамбурга Крогмана. Главный лесничий Койдел сидел с Винифред Вагнер, Гейдрих — с женой Роберта Лея, генерал-майор Вефер — с фрау Кессельринг, Штрайхер — с фрау Боулер, Шахт — с фрау Фрик, принц Филипп Гессе — с графиней Фанни Моллендорф, генерал Фрич — с фрау Заам, женой мэра Берлина, сочетавшего молодых гражданским браком. Генерал-лейтенанту Штуденту определили в партнерши актрису Эльзу Вагнер, адмиралу Редеру — жену посла Дирксена, руководитель театра Грюндгенс сидел рядом с фрау Тенгельманн, а актер Вернер Краус — с женой Бруно Лерцера.

«Были приглашены наши родные, друзья и близкие знакомые, в общем, все, кто был нам дорог, — вспоминала Эмми. — Свидетелями были Гитлер и министр церквей Керль, они выступили с речами. Потом говорили Бломберг и Крогман, а также граф Эрик фон Розен, родственник первой жены Геринга».

Свадебный обед прошел весело, но не все собравшиеся за столом были друзьями. Принц Август-Вильгельм, наследник кайзера, был посажен так, чтобы не встречаться взглядом с Гитлером, помешавшим ему взойти на престол; да и остальные гости напоминали, пожалуй, персонажей трагедии Шекспира, весело пирующих за королевским столом, а потом плетущих интриги и выясняющих отношения в поединках. Этих разных людей случайно собрала вместе судьба, готовая тут

же разбросать их или противопоставить друг другу.

Во время обеда Гитлер успел сказать Эмми, что она теперь — «первая дама рейха» и что это налагает на нее определенную ответственность.

«Первое, что стало следствием моего нового положения, — вспоминала Эмми, — было мое превращение в «авторитетного судью и руководителя» для многих незнакомых мне людей, которые стали делиться со мной своими заботами и невзгодами. Помимо обширной почты от поклонников и поклонниц приходили письма с просьбами о помощи, с которыми иногда нужно было обращаться в разные официальные учреждения, и это приводило порой к нешуточным проблемам и даже конфликтам. Другой проблемой стало то, что, хотя мы с Германом и старались уберечь Каринхалле от слишком частых нашествий гостей, приходилось все же принимать важных лиц, прибывавших по приглашению Гитлера или просто по государственным делам, если общение с ними нельзя было ограничить приемом в официальной резиденции».

Из отеля «Кайзергоф» чета Геринг отправилась прямо в Каринхалле в сопровождении нескольких друзей. Жених пошел в мавзолей и оставался там один у могилы Карин в течение часа. Это был не просто жест вежливости по отношению к родственникам из Швеции (среди которых был сын Карин, Томас Кантцов); Геринг и в самом деле не мог забыть Карин; но и вторую свою жену он полюбил. После свадьбы они поехали вместе в Югославию, в Дубровник, чтобы провести там медовый месяц.

3. «Раса господ»

С этого времени Герингу пришлось много путешествовать, выполняя роль личного посланника Гитлера, наделенного особыми полномочиями. Он обладал дипломатическим талантом и представительностью, и у него была красивая жена, умевшая хорошо играть свою роль. Для иностранцев Гитлер оставался загадкой, Геринг же производил впечатление человека, с которым можно иметь дело. Старший переводчик министерства иностранных дел Шмидт, сопровождавший Геринга в заграничных поездках, говорил, что он, разговаривая с иностранными дипломатами, любил прикинуться «недалеким малым», «деревенским простаком», не разбирающимся в международных делах, но сам отлично все понимал и искусно добивался поставленных целей.

В это время германская дипломатия достигла важного успеха: в июне 1935 г. в Лондоне был подписан Англо-германский морской договор, по которому Германия могла иметь военно-морской флот общим тоннажем не более 35 % от соответствующего показателя Королевского военно-морского флота Великобритании. Заслуга заключения договора принадлежала Риббентропу, который стал считаться специалистом по английским делам.

Что касается Геринга, то его сферой деятельности стали Балканы, Италия и Польша. Особенно часто он навещал Польшу, куда ездил поохотиться; министры польского правительства и посол Польши в Берлине тоже бывали у него в гостях в Шорфгейде и выезжали с ним на охоту в Восточную Пруссию.

В мае 1935 г. Геринг посетил Белград, Софию и Будапешт. Всюду его принимали с почестями, фактически как главу государства, и ему удалось успешно провести важные политические переговоры.

Пока Геринг ездил по заграничным столицам, Геббельс подготовил и представил на утверждение в рейхстаг «закон о расе и гражданстве», по которому германские евреи подлежали отделению от «чистокровных арийцев»; «еврейский вопрос» предполагалось решить раз и навсегда. Согласно закону, евреям не только запрещалось вступать в брак с лицами «германской крови», но и иметь с ними интимную связь. Теперь только «истинные германцы» могли быть «полноценными» гражданами рейха и пользоваться политическими правами (в том объеме, в каком они еще сохранились в Третьем рейхе), а германские евреи объявлялись «лицами, принадлежащими к государству» и лишались гражданских прав. Все это звучало невероятно, такого в истории Германии еще не было, и тем не менее закон был сформулирован со всей традиционной немецкой тщательностью, и Геринг, как президент рейхстага, должен был руководить его утверждением.