Герои 1812 года. От Багратиона и Барклая до Раевского и Милорадовича
Шрифт:
Вскоре на дороге на Красный показалась колонна корпуса маршала Даву. Войска генералов Милорадовича и князя Голицына обрушились на французов. В том боевом эпизоде четырехдневного сражения у Красного особо отличились Ревельский и Муромский пехотные полки генерал-майора И.Л. Шаховского, Новгородский и Малороссийский кирасирские полки под командованием генерал-майора И.М. Дуки и 7-я конно-артиллерийская рота полковника А.П. Никитина.
В результате этого боя у дороги Даву пришлось бросить корпусную артиллерию, обозы и отставшие от колонны войска. Среди русских трофеев оказался и его маршальский жезл. Голицынская тяжелая
Ноябрьские бои у города Красного на Смоленщине принесли Великой армии огромные потери. Они выразились в почти 10 тысяч убитых, от 19 до 20 тысяч пленных, 209 (по другим данным – 266) орудий и 6 полковых знамен. Потери русских составили 2 тысячи человек убитыми и ранеными. Победа была примечательна тем, что главные силы кутузовской армии в этом деле не участвовали, находясь на второй позиции.
Генерал-лейтенант князь Д.В. Голицын оказался одним из героев красненского дела. Вверенные ему войска сдержали натиск французской гвардии, взяли в плен 7 тысяч человек и захватили в качестве трофеев 35 орудий.
…В декабре 1812 года, под занавес Отечественной войны, князь Голицын командовал кавалерийским (кирасирским) корпусом силой в 32 эскадрона при 12 орудиях гвардейской конно-артиллерийской роты. Во главе этой «армады» конников-латников на нескаковых лошадях он пройдет с боями пол-Европы до самого Парижа, города, с которым были связаны юношеские воспоминания Дмитрия Владимировича.
Современники отмечали, что и в походах, и в сражениях 1813 и 1814 годов русская тяжелая кавалерия производила на французов и их союзников (которых становилось все меньше и меньше) устрашающее впечатление. Соответствующее отношение было и к ее военному вождю.
В состав «грозного» для неприятеля голицынского корпуса входили две кирасирские дивизии, прекрасно знакомые старшему начальнику не только по «грозе 12-го года». Он знал свои полки и по мирному, и по военному времени, знал генералов и многих офицеров, старых служак из нижних чинов, лично. Корпус тяжелой кавалерии состоял из:
1-й (элитной) дивизии генерал-майора Н.И. Депрерадовича в составе Кавалергардского, лейб-гвардии Конного, лейб-кирасирских Его и Ее Величеств и Астраханского кирасирских полков. Всего 17 эскадронов тяжелой кавалерии.
2-й дивизии генерал-майора Н.В. Кретова в составе: Екатеринославского, Орденского, Глуховского, Малороссийского и Новгородского кирасирских полков. Всего 15 эскадронов тяжелой кавалерии.
Генерал-лейтенанту Д.В. Голицыну пришлось принять самое деятельное участие в реформировании под занавес Отечественной войны тяжелой кавалерии. Русская армия переносила боевые действия со своей территории на поля той части Европы, которая оказалась покоренной наполеоновской Францией. И в новых битвах кирасирам предстояло играть уже не прежнюю роль, а «более определяющую» в столкновениях с наполеоновской армией, «утерявшей на поле Бородина» мощь своей кавалерии.
По поданному на высочайшее имя представлению император Александр I предписал в конце декабря 1812 года увеличить боевую силу полка тяжелой кавалерией. Теперь штат кирасирского полка состоял из 6 вместо 4 действующих эскадронов и одного запасного.
Утвержденный высочайшим указом новый штат кирасирского полка состоял из: полкового шефа в генеральском чине, 5 штаб-офицеров и 50 обер-офицеров, 126 унтер-офицеров, 1260 рядовых (строевых), 22 трубачей, 1 священника, 2 церковников, 1 аудитора, 2 лекарей, 1 берейтора, 2 фельдшеров, 1 костоправа, 5 цирюльников, 3 лазаретных служителей, 1 вагенмейстера, 1 надзирателя больных, 4 писарей, 1 профоса, 3 ложников, 3 оружейников, 6 седельников, 6 коновалов, 6 кузнецов, 5 плотников, 23 фурлейтеров, 87 денщиков, а также 1254 строевых лошадей. Обоз увеличивался с 19 до 23 фур. Всего в полку по штату военного времени значились более 1600 человек.
В том декабре 1812 года, когда шла реорганизация тяжелой кавалерии русской армии, Дмитрию Владимировичу пришлось вспомнить день Бородина. В рапорте великому князю Константину Павловичу от 25 декабря он так оценил действия в минувшем сражении вверенных ему кирасирских дивизий:
«В продолжение кампании кровавые и жестокие битвы, увенчанные победами, сопровождаемые славою и истреблением врага, – все без изъятия ознаменованы отличною храбростию и знаменитыми подвигами Кирасирского корпуса.
Ни буйственным стремлением, ни превосходством сил, ниже самою артиллериею, никогда он побежден и расстроен не был, но по справедливости служил твердым оплотом, надеждою и новым поощрением в бою теснимым и отступающим рядам нашим…
Полки Кавалергардский и Лейб-гвардии Конный в самом жару сражения и буйств нападающего неприятеля хвалиться могут спасением линий наших от поражения при Бородине 26 августа. Под сильными картечными выстрелами, неоднократно вновь устремившись, возобновляли атаку, удерживали собою стремление неприятеля и истребили его…
Каждая кирасирская атака поправляла дело! Храбрость кирасир увенчана была поражением неприятеля. Описания превосходивших действий и неоднократная благодарность главнокомандующего в том свидетельствуют».
…На начало Заграничных походов русской армии 1813 и 1814 годов голицынский кирасирский корпус подчинили цесаревичу Константину Павловичу, возглавившему резерв Главной армии. Только теперь в двух «старых» кирасирских дивизиях было уже не 32 эскадрона конников в стальных кирасах, а 40. И собственной конной артиллерии стало вдвое больше.
Кирасирский корпус продолжал оставаться таранной силой. С августа 1813 года он вошел, в связи с организационными изменениями, в состав Российско-прусского резерва, которым командовал младший брат государя. По решению императора Александра I его усилили, добавив к 1-й и 2-й дивизиям тяжелой кавалерии 3-ю кирасирскую дивизию генерал-лейтенанта барона И.М. Дуки. Каждая дивизия имела по 24 эскадрона, корпус – 72 эскадрона.
В Заграничных походах князю Д.В. Голицыну довелось отличиться в таких больших сражениях, как Кульмское и в «Битве народов» под Лейпцигом. В том и другом сражении кирасирские полки атаковали больше неприятельскую пехоту, чем кавалерию: во французской армии после Русского похода 1812 года конница уже не играла той роли, которую ей пришлось сыграть в составе Великой армии на Бородинском поле.