Герои Аустерлица
Шрифт:
Правда, люди в массе своей были крепче и иммунитет имели получше, благодаря незагаженной экологии. Тем не менее, не только среди крестьян, но и среди дворян до глубокой старости доживали лишь единицы. Да и старел человек в здешних условиях гораздо быстрее. Особенно женщины, полностью лишенные чудес развитой парфюмерии, косметологии, стоматологии и пластической хирургии, отчего даже самые красивые из них к сорока годам вяли, подобно растениям без полива, превращаясь в старушек.
Я рассматривал пани Иржину с интересом, встав со стула при появлении женщины на пороге, когда Степан, вытянувшись в струну, принял меховое манто гостьи. Ее золотистые локоны, выбиваясь из-под шляпки, украшенной перьями, падали на плечи пушистыми волнами. А платье из черного бархата
— Я очень рада, что вы пришли в себя, князь. Но, я полагаю, что вы находитесь здесь в весьма неподобающих условиях, совершенно не подходящих для вашего скорейшего выздоровления. Крестьянский дом плохо подходит высокородному дворянину, вроде вас. Возможно, что ваша болезнь затянулась по причине недостаточного ухода за вами. И потому я хочу немедленно пригласить вас к себе. У меня в гостях вы сможете почувствовать себя в обществе равных. Я урожденная баронесса Краваржи, хотя от своего покойного мужа унаследовала всего лишь фамилию Шварценберг. Он тоже имел титул барона, но бедняга умер три года назад. И если вы переедете в мой замок Гельф, то надлежащее качество ухода за вами я обеспечу.
Блондинка явно лукавила. Никогда барон не равнялся князю. Князь все-таки стоял повыше в дворянской иерархии. Но, я сделал вид, что ни капли не уязвлен. Пусть женщина попиарится, раз уж ей так хочется. Впрочем, эти мысли вытекали из сохранившихся воспоминаний того прежнего Андрея о дворянских титулах. Мне же на такие условности и вовсе плевать. А предложение переехать в замок, разумеется, показалось мне весьма заманчивым. Там явно и еда получше, и слуги вышколенные, и отношение к русскому князю, пусть даже пленному, будет хорошим. Я в этом даже почему-то не сомневался.
Вот только я пока не знал, что пани Иржина запросит за свое гостеприимство. Ради чего она все это затеяла? Хорошо бы, если просто от скуки и ради знакомства с русским аристократом. Но, что-то внутри подсказывало мне, что, скорее всего, имеются у этой женщины какие-то свои тайные планы насчет меня. Возможно, она коварна. Безобидная внешность могла быть обманчива, а взгляд ее голубых глаз не казался мне восторженным взглядом глуповатой блондинки. Он был гордым и цепким, словно у хищной птицы, высматривающей добычу. Да и выражение ее хорошенького личика показалось каким-то лисьим. С баронессами в своей прошлой жизни общаться мне никогда не приходилось. А вдруг она прожженная интриганка? Нужно быть осторожным. Тем не менее, на ее предложение я согласился.
Глава 9
Пригласив меня в гости и получив мое согласие, пани Иржина сразу же уехала, чтобы, как она сказала, подготовить благородному гостю достойную встречу. Мне же она через некоторое время прислала свой экипаж, запряженный двумя гнедыми, который и должен был отвезти меня и моего денщика в замок Гельф, как только мы соберемся. Впрочем, собрались мы быстро, поскольку никакого имущества у нас не имелось. Попрощавшись с мельником, я приказал выехать немедленно.
Повозка оказалась тряской, а каждая дорожная колдобина отзывалась болью в моей раненой голове, но я стойко переносил неудобства, с интересом разглядывая замок, который виднелся за полями на вершине невысокой горы. На пологом склоне паслись овцы под присмотром пастухов. Вроде бы, уже наступила зима, но стадо все еще доедало траву, оставшуюся с более теплого времени, хотя уже и пожухлую. Воздух казался достаточно холодным и парил на выдохе, но мороза все-таки не чувствовалось. Скорее, судя по моим ощущениям, температура держалась на уровне + 2–3 градуса Цельсия,
Пока ехали, небо над нами очистилось от облаков. И зимнее солнце, уже клонившееся к закату, делало пейзаж вполне интересным, подсвечивая золотистыми предзакатными лучами массив серых высоких каменных стен крепости, оснащенных башнями различной формы: круглыми, полукруглыми, квадратными и прямоугольными в сечении, если смотреть сверху. На некоторых имелись шатровые крыши, другие же стояли с открытыми дозорными площадками наверху. Узкий деревянный мост пересекал ров перед самой мощной стеной.
Эта стена и первый двор замка, который она огораживала, располагались ниже других. Весь замок повышался от ворот в сторону вершины горы тремя большими уступами, на которых стояли три части замка, соединенные общими стенами, но весьма различающиеся архитектурным обликом. Явно построенные в разное время. Нижняя замковая территория имела приземистые башни, встроенные в толстые стены, которые определенно предназначались под размещение пушек, будучи пристроенными к замку в качестве артиллерийского форта. Средняя часть крепости с высокими башнями казалась более старой, а узкие бойницы в рост человека не оставляли сомнений, что строили их еще для лучников. Но самой древней и больше всего обветшалой выглядела верхняя часть крепости, где располагалась цитадель.
Мы въезжали в замок с дороги по мосту, направляясь снизу-вверх. Створки ворот оказались распахнуты, поскольку нас уже ждали. С высоких башен не составляло труда заметить приближение повозки издалека. Ведь с этой высоты хорошо просматривалась вся долина, в которой находились мельница и деревня, как и дорога, идущая к замку.
Крепость выглядела достаточно мощной для обороны. В таком укреплении можно довольно долго держаться даже с небольшим гарнизоном против превосходящих сил осаждающих. Я увидел на стенах и башнях замка нескольких солдат с ружьями. Но, подробности их формы издалека рассмотреть не удавалось. Хотя, почти наверняка, там стоят французы. Вряд ли Наполеон или его маршалы обошли своим вниманием такую внушительную крепость. Наверняка, в ней размещен гарнизон. И я спрашивал себя в этот момент: «Куда же я еду? Не в ловушку ли?», опасаясь, что бежать из плена, находясь за стенами подобной крепости, будет затруднительно. Но, эти мысли пришли с опозданием, поскольку бричка, управляемая кучером, уже вкатилась внутрь по брусчатке, которой был выложен замковый двор. А нас уже встречали несколько человек.
Стражами ворот оказались французские фузилеры из легкой пехоты, одетые в синие мундиры. Эти бойцы отличались от линейных пехотинцев меньшим ростом, и вообще, в эти части брали, в основном, новичков, призванных в армию по закону о конскрипции, приписывающим всем французским мужчинам от совершеннолетия до 25 лет отдавать 5 лет военной службе. Массовый призыв не затрагивал тех, кто имел совсем низкий рост. Изначально его установили в 160 см, но в 1804 году снизили еще на шесть сантиметров, что и дало дополнительный приток многих тысяч новобранцев в легкую пехоту. Их еще называли вольтижерами или попрыгунчиками за то, что каждый из легких французских пехотинцев должен был уметь, в случае необходимости, запрыгнуть на круп лошади кавалериста, чтобы вместе с ним быстро преодолеть то расстояние, которое прикажет начальство.
Солдаты оставались на своих местах возле ворот, и просто смотрели на нас, а офицер подошел к бричке и, когда мы выбрались из нее, коротко представился:
— Жак Годэн, капитан пехоты.
Его чисто выбритое лицо прорезал косой шрам на правой щеке, а нос с горбинкой и волевой подбородок с ямочкой дополняли мужественную внешность. Недобрый взгляд карих глаз был устремлен прямо мне в лицо. Не слишком приятный тип, нагловатый. Впрочем, чего-то иного от французского офицера я и не ожидал. Он здесь оккупант и хозяин положения, в отличие от нас, пленников. Тем не менее, я тоже представился: