Герои и антигерои русской революции
Шрифт:
Находящиеся на левом от властей фланге большевики после июльских событий были рассеяны — кто был в бегах, а кто и в тюрьмах, — а потому включить механизм реализации своей мирной программы не имели физической возможности. (Этот механизм они, взяв власть, включат несколько месяцев спустя, в результате чего Россия, выйдя из империалистической войны, окажется ввергнутой в войну гражданскую.) Поэтому было вполне логичным, что вопрос о войне попыталась решить политическая сила, разместившаяся по другую сторону властных структур, на противоположном от большевиков фланге — правом. Эта сила — высшее офицерство и примыкавшие к нему сильно потрёпанные революционной бурей монархические, октябристские
Понятно, что избранный этой силой механизм решения военного вопроса был прямо противоположен большевистскому: не немедленные мирные переговоры, а разгром врага до его полной капитуляции. Процедура реализации этого механизма предполагалась следующая:
• выдвижение военного диктатора, который должен объявить о своей полной ответственности за дальнейшую судьбу страны;
• принятие диктатором под объявленную ответственность всей полноты власти — законодательной, исполнительной, судебной, военной: если Временное правительство пойдёт на передачу власти добровольно, то оная передача оформляется соответствующим правительственным декретом; если откажется, то полнота власти приобретается диктатором путём свержения правительства;
• диктатор любыми мерами, вплоть до самых жесточайших, восстанавливает в армии дисциплину и боеспособность;
• возрождённая армия в согласии с доблестными союзниками в кратчайшие сроки обеспечивает разгром врага и пир победителей.
Что же из всего этого получилось? И почему?
XXXVI. Провал генерала Корнилова
Как и многие другие видные исторические деятели времён русской революции, генерал от инфантерии Лавр Георгиевич Корнилов выдвинулся на авансцену событий неожиданно и полуслучайно.
С начала мая Корнилов — командующий 8-й армией Юго-Западного фронта. Именно эта армия имела наибольший успех во время июньского наступления. И 7 июля Корнилов вполне закономерно принимает командование Юго-Западным фронтом. И в тот же день направляет Временному правительству телеграмму с комплектом предложений по нормализации обстановки в армии, составленную в таких вот выражениях:
«Армия обезумевших тёмных людей, не ограждавшихся властью от систематического развращения и разложения…бежит… Необходимо немедленно… введение смертной казни и учреждение полевых судов на театре военных действий».
8 июля предложенные Корниловым меры поддержал главнокомандующий Брусилов, а 9-го их санкционировал недавно испечённый министр-председатель (но при этом по-прежнему и военный, и морской министр тоже) Керенский. Ну а уже 19 июля Корнилов оказался на месте Брусилова. Вот как мотивирует это перемещение Керенский:
«Когда я во время прорыва под Тарнополем и начала немецкого контрнаступления в Галиции предложил главнокомандующему генералу Брусилову заменить некомпетентного генерала Гутора генералом Корниловым на посту главнокомандующего галицийским фронтом, то столкнулся с его стороны с такими же возражениями, какие Гучков выслушивал от Алексеева (в ответ на намерение Гучкова назначить Корнилова командующим армиями Северного фронта Алексеев пригрозил подать в отставку — А.Н.). Тем не менее, Корнилов получил назначение на этот пост. Точно так же вопреки мнению военных властей я 1 августа (Керенский
Свеженазначенный главком начал не с чего-нибудь, а с ультиматума (ход, уже проверенный — и сработавший! — при назначении командующим фронтом), в котором требовал распространения смертной казни на тыл и соглашался принять пост главнокомандующего только на условиях «ответственности перед собственной совестью и всем народом» (Иоффе Г.3. Указ. соч. С.83), но не перед Временным правительством. Керенский не без основания полагает (см. Керенский А. Ф. Указ. соч. С.275), что решение о выдвижении Корнилова в диктаторы было принято правыми кругами ещё до назначения его командующим фронтом, — этим и объясняется ультимативность высказываний при принятии им обоих постов.
Ну а дальше — началась реализация программы правых сил.
Про корниловщину написаны горы литературы, и я не вижу какого-либо смысла в очередной раз пересказывать событийную канву этой неудавшейся попытки правого переворота. Тема этих записок — роль личности в истории. И с этой точки зрения самое время рассмотреть личную роль генерала Корнилова в русской истории. Потому что именно его действия и их прямые последствия предопределили характер и в значительной мере скорость протекания дальнейших событий.
Поведение генерала Корнилова в июле — августе 1917 года представляет собой набор серьёзных, системных ошибок. Из разряда тех, что хуже преступления. Перечислим основные из них.
Во-первых, путь к диктаторству нельзя прокладывать через ультиматумы: сначала возьми власть, а потом уж общайся на языке ультиматумов с теми, кто не согласен подчиняться. Ультиматум же по отношению к существующей власти откуда-то со стороны — лишний повод для неё насторожиться и принять дополнительные меры против попыток её свержения.
Во-вторых, опора на Милюкова с его правокадетами и Гучкова с его капиталами — это потрясающая политическая близорукость и неразборчивость. То, с какой готовностью эти два деятеля «возглавили» революцию в февральские дни, должно было надёжно отвратить от всяких возможностей сотрудничества с ними — если, конечно, действительно стояла задача спасения страны от революции.
В-третьих, связь с сомнительнейшими личностями вроде В. С. Завойко или бывшего обер-прокурора В. Н. Львова, их привлечение в качестве личных советников и порученцев способны дискредитировать на корню идею ответственности диктатора за судьбу страны гораздо быстрее, чем удастся эту ответственность на себя принять.
В-четвёртых, недооценка иезуитства, дву- и даже многоликости Керенского, его неуёмной жажды власти и готовности ради пребывания на самой её вершине буквально на всё. Сегодня согласен со всеми предложениями — завтра на голубом глазу всё отрицает. Единственно возможный серьёзный разговор с такими, с позволения сказать, деятелями — это арест, допрос и суд.
В-пятых, недооценка самоорганизационных возможностей советской системы, ставшей за пять месяцев революции серьёзной силой, способной самостоятельно, без привлечения внешних сил, успешно противостоять попытке военного переворота.