Герои и злодеи

Schneewolf

— Вот, молодец. Спасибо, — поблагодарила учительница, после того, как скелет предстал в первозданном виде. Она достала из своей сумки леденцы и протянула Рамси.

— Да не стоит, — попытался отказаться он. Он всё-таки не ради конфет старался.

— Возьми, я знаю: все дети любят сладкое, — биологичка всё же впихнула ему леденцы.

— Спасибо, — поблагодарил Рамси и попрощался.

Когда он вернулся в комнату, шёл уже одиннадцатый час. Теон растянулся на кровати с ноутбуком и смотрел фильм.

— Ты где так долго был? Я думал тебя старикан в плен взял, — он оторвал глаза от экрана и посмотрел на друга.

— Нет, биологичка припахала скелет собирать, который ты развалил, — ответил Рамси, брякнувшись на кровать.

— Ну, извини,

я же не специально, — Теон отметил, что Рамси, ни смотря на то, что три часа делал бесполезную работу, да ещё и отдувался, за учиненный им разгром, пришёл в нормальном настроении.

Рамси кинул ему пару конфет, сообщив, что биологичка отблагодарила за труды, и стал собирать вещи, с которыми поедет завтра домой.

— Знаешь сколько костей в человеческом теле? — спросил Рамси, как только Теон вернулся к своему фильму.

— Нет, — Теон не стремился овладеть такой информацией, но Рамси непременно желал с ним поделиться.

— Двести шесть, — блеснул он, полученными сегодня знаниями.

****

В последний учебный день они отправились к заместителю директора, чтобы раскрыть перед ним гнусный облик учителя физики мистера Фрея. Замдиректора мистер Сиворт выслушал их доводы, и, просмотрев видео об отвратительных действиях физика, пообещал немедленно принять меры. Он поблагодарил их за предоставленные доказательства, и попросил пока не разглашать добытую ими информацию. Забегая вперёд, можно сказать, что вскоре физика уволили и лишили права заниматься в дальнейшем педагогической деятельностью. Суд над ним так же состоялся, и старый извращенец получил заслуженное наказание. В школе о случившемся так никто и не узнал, так как директор не собирался поднимать шум, чтобы не испортить репутацию, итак не самой престижной школы. Главное, что злодей был устранён, порядок восстановлен, и никто из детей не пострадал.

****

Наступили рождественские каникулы. Теон и Рамси снова ехали вместе на поезде в пятницу вечером. Теон был весел, и болтал без умолку. Он соскучился по своим родным и предвкушал долгие зимние каникулы. Рамси, наоборот, оказался угрюм и молчалив, словно ему вовсе не хотелось ехать домой.

— Ты разве не любишь праздники? — спросил Теон, не понимая, почему он такой печальный.

— Что в них хорошего? — хмуро сказал Рамси. Если пару дней назад он думал, что сможет завалиться к Бродяге в гости в его загородный домик и там отметить Рождество, то позвонив Фениксу, который тоже туда собирался, узнал, что Бродяга укатил в тёплые края, а Светофора нет в городе, и все планы накрылись медным тазом.

— Выходные, можно всех друзей и родственников повидать, подарки, — принялся перечислять Теон, загибая пальцы.

— Я что-то не особенно соскучился по отцу, — оборвал его Рамси. «А по его подаркам, тем более», — подумал он.

— Когда моя мама была жива, то у нас на Рождество собирались все родственники. Ёлку вместе наряжали, подарки дарили, поздравляли друг друга, песни пели. Было так весело, — с улыбкой рассказывал Теон.

— Какой была твоя мать? — перебил его Рамси.

Теон ненадолго задумался.

— Очень доброй, красивой. Она обо всех заботилась, утешала, если что-то плохое случалось. А ещё у неё был красивый голос: она мне пела колыбельные и сказки рассказывала, — ему стало немного грустно от воспоминаний, и он отвернулся к окну. Мамы ему не хватало, и до сих пор он вспоминал о ней с тёплым чувством в груди. Когда он был маленьким, то часто плакал по ночам, думая о ней и сожалея, что никогда больше не услышит её сказок и песен. Со временем боль поутихла, и печаль стала не такой острой и безнадёжной. Он был уверен, что его мама — лучшая на свете, и, по крайней мере, те восемь лет, что он её знал, всегда находилась рядом. Она являлась самым близким и родным человеком. Воспоминания о ней, хоть и навевают грусть, но пока он помнит, она, словно и не ушла навсегда.

— Повезло тебе, — Рамси казалось, невероятным, что у кого-то может быть нормальная семья, где родители живут вместе, и любят своих

детей, отмечают праздники в семейном кругу, общаются друг с другом без унижения и оскорблений. Как в слащавых рождественских фильмах, которые он терпеть не мог.

— А какой была твоя мама? — стряхнув с себя грусть, спросил Теон, в прошлый раз Рамси не стал ему отвечать, но похоже сейчас у него более лирическое настроение.

— О! Она мне тоже сказку рассказывала, одну и ту же, постоянно. Какой она могла стать замечательной актрисой, какая бы у неё была прекрасная жизнь, если бы она не встретила моего отца и не родился я. А ещё играла со мной в невидимку, если я её сильно не доставал: жрать просил, или ещё что-то хотел, то она делала вид, что меня не существует. Забавная игра. А если сильно донимал, одаряла подзатыльником и на улицу выставляла. Неважно, зима или ночь, — усмехнулся Рамси, наблюдая за реакцией друга. Если Теон так хотел послушать, о его детстве, что ж, он ему расскажет. Не всё, конечно, а так небольшую зарисовочку, чтобы посмотреть насколько у него челюсть отвиснет. — Она бухала постоянно, иногда на несколько дней пропадала, а меня одного оставляла. Мужиков разных водила, дома жрать вечно нечего было. А я в коробке спал в коридоре, как щенок паршивый, чтобы … — Рамси замолчал, и, сглотнув комок в горле, вновь усмехнулся. Он нервно вертел в пальцах зажигалку и стучал ею о пластиковый столик. — Чтобы я им не мешал, я тогда, конечно, ни хрена не понимал, но, спасибо и на том, что у них мозгов хватало, чтобы меня в коридор выставить и дверь закрыть. Она меня в детдом не сплавила только по тому, что на пособие водку можно покупать, да и бабка у которой квартиру снимали, её пожалела и не стала на улицу с ребёнком выпирать, — Рамси пожалел о том, что затеял эту беседу. Теперь он чувствовал себя вдвойне скверно: от захлестнувших тёмной волной горьких воспоминаний, и от того, что выглядел жалким, как бездомный кот под дождём. Со злости он так сжал зажигалку в кулаке, что она хрустнула, и разломилась. — Достаточно воспоминаний, — Рамси разжал кулак и высыпал на столик пластиковые крошки, вытер руки об джинсы.

Сначала он просто смотрел в тёмное окно, а потом прислонился спиной к стене, закрыл глаза и вытянул ноги в проход. Ехать ещё целый час, и он притворился, что неимоверно устал и задремал.

Пока Рамси говорил, то лицо Теона из удивлённого, а после и вовсе обескураженного, превратилось в виновато-сочувственное. Он не ожидал ничего подобного, и честно говоря, был поражён такими откровениями. Он думал, что всякие плохие вещи происходят с какими-то другими людьми за стеклом телевизионного экрана. Его семья, конечно, тоже не эталон, но всё же, ничего подобного, он никогда не слышал.

— Мне жаль, что … — Теон растерялся, не зная, что сказать дальше.

Рамси моментально «проснулся», и насмешливо посмотрел на него, дернув уголком губ.

— Жаль, что моя мать была сукой? — в серых глазах мелькнула насмешка и удивление. — Не стоит меня жалеть, — на тон выше, слегка покачав головой и положив кулаки на стол.

— ЭТО НИЧЕГО НЕ ИСПРАВИТ! — чуть ли, не по слогам, выкрикнул Рамси. А затем зажмурился и встряхнул головой. — Ты в этом не виноват, — чётко и холодно, произнёс он и только потом открыл глаза, и, не смотря на собеседника, вновь отвернулся к окну. Он надел наушники и погрузился в свои невесёлые мысли.

Теон не знал, как реагировать на его монолог, и решил просто оставить его в покое на какое-то время. Спустя полчаса, обдумав всё, что услышал сегодня, Теон дернул Рамси за рукав, и, дождался, когда он снимет наушники.

— Рамси, если хочешь, то приходи к нам на Рождество. Не обещаю, что будет весело, но всё равно приходи, — предложил он и смущённо улыбнулся.

— Спасибо, конечно, но твой отец вряд ли будет рад меня видеть. По-моему, я ему не нравлюсь, — предположил Рамси.

— Не важно, ему никто не нравится. Он быстро накидается, а потом ему всё равно будет, — пояснил Теон. Какая разница, что думает отец, он тоже может позвать к себе гостей, ведь это и его дом.