Герои космодесанта
Шрифт:
— Вы уже сделали здесь свою работу для Императора. И даю слово Саламандр Вулкана, что, если этих людей еще можно спасти, я их спасу! — ответил Кадай, стоя в отсеке бронетранспортера, мчащегося по небесном мосту в Циррион.
Конвой из четырех бронированных «Рино» громыхал следом за «Огненной наковальней».
Как только Саламандры десантировались в окрестностях Нимбароса, Кадай приказал брату Аргосу, магистру кузницы, произвести всестороннюю оценку дорог, ведущих к Цирриону. Изучив файлы с планами стратосских городов, которые были переданы когитаторами «Ярости Вулкана» на мониторы «Огненной виверны», технодесантники пришли
Менее чем через двадцать минут три грузовых «Громовых ястреба» спустились с орбиты и сбросили Саламандрам необходимые транспортные средства.
В зоне приземления Саламандры по приказу Кадая разбились на отделения и ожидали в боевом строю прибытия транспортеров. На обсуждение тактики со стратосскими союзниками времени не было, и переговоры пришлось вести уже на пути к Цирриону.
— Я молю Императора, чтобы кто-нибудь еще остался в живых! — продолжил Танхаузе по видеосвязи, которая поддерживалась во всех транспортерах Астартес. — Но боюсь, что Циррион уже потерян для нас, лорд, — добавил он и подрагивающими пальцами зажег новую сигару. — Теперь там уже ничего не осталось, кроме смерти и ужаса.
Казалось, что полковник избегает смотреть на экран. Пока Астартес ехали по небесному мосту, Кадай снял шлем, и человек смог ясно разглядеть черты его лица.
«Войны выигрываются одной только этой силой…» — вспомнил он слова старого наставника рекрутов, сказанные почти триста лет назад, в день, когда ему впервые вручили черный панцирь.
— Расскажите мне о противнике, — попросил полковника капитан, и лицо его помрачнело при мысли об ужасных страданиях местных жителей.
— Они называют себя приверженцами «культа Истины», — начал Танхаузе, и на мгновение электростатические помехи забили изображение. — Еще каких-то три месяца назад они были всего лишь маленькой группой недовольных имперских граждан, годных лишь на то, чтобы уворачиваться от дубинок Арбитрес. Теперь же их не меньше пятидесяти тысяч, и они закрепились по всему Цирриону! У них есть тяжелое вооружение, большинство стратосских военных факторумов расположены в столице, так же как и парк наших дирижаблей, и наш воздушных флот. У всех культистов на теле есть знак, который они обычно прячут под одеждой, — что-то вроде татуировки в виде раскрытого рта. А их собственные рты… — Тут Танхаузе содрогнулся и нервно затянулся сигарой, как простой папиросой. — Их рты зашиты проволокой! Похоже, что языки они себе также удаляют.
— С чего вы взяли?
Несмотря на страх, Танхаузе ответил на горящий взгляд капитана.
— Потому что никто никогда не слышал, как они говорят. — Танхаузе побледнел еще больше. — Сражаться с врагом, который не кричит, не отдает приказы… Это противоестественно!
— У них в этом культе должен быть какой-то лидер… — сказал Кадай, всем своим видом выражая отвращение к еретикам.
Танхаузе еще раз затянулся сигарой, после чего раздавил ее о дно пепельницы и тут же зажег новую.
— Имеющаяся у нас информация весьма ограниченна, — признал он наконец. — Однако мы полагаем, что у них есть кто-то вроде иерофанта. Опять же, это неподтвержденные сведения, но есть основания полагать, что их вожак окопался в храмовом районе города. Что известно точно, так это его прозвище — Оратор.
— Забавная кличка, — пробормотал Кадай. —
Танхаузе нервно облизнул губы:
— Достаточными, чтобы удержать два города-спутника. Пока мы тут с вами говорим, все имеющиеся у меня в Циррионе силы выводятся из города. Гражданские также уходят. Я потерял очень много людей…
Лицо Танхаузе помрачнело. Он выглядел как человек, у которого ничего не осталось в жизни.
— Удерживайте свои города, полковник, — сказал Кадай. — А Циррионом теперь займутся Саламандры. Вы, как слуга Империума, честно выполнили свой долг — почет вам за это!
— Спасибо, мой лорд.
Раздался треск, когда Кадай отключил связь, и экран заполнили помехи.
Капитан отвернулся от пустого экрана и обнаружил рядом апотекария Фугиса.
— Их боевого духа ненадолго хватит, — пробормотал апотекарий. — Никогда еще не видел такого отчаяния.
— Что ж, значит, мы прибыли вовремя. — Кадай бросил взгляд поверх плеча Фугиса и посмотрел на остальных воинов его расчета.
Н'келн готовил их к бою, проводя обряд Культа Прометея.
— На наковальне закалили наши тела — выковали воинов!.. — продекламировал он громко, и остальные торжественно повторили его зачин.
Они стояли вокруг небольшой жаровни, приваренной к полу «Лэндрейдера». Священные приношения Вулкану и Императору горели сейчас в тигле: лоскуты полковых знамен, перетертые в порошок кости мучеников… И Инфернальные Гвардейцы один за другим брали пригоршни этого пепла и мазали им свои доспехи.
— Партизанская война — это одно, но разгромить целый полк Имперской Гвардии… Не кажется ли вам, что мы имеем здесь дело с чем-то большим, чем просто мятеж под знаменем еретического культа? — спросил Фугис, отведя взгляд от исполняемого ритуала.
Казалось, что, обдумывая вопрос апотекария, Кадай направил свой взгляд внутрь себя.
— Еще не знаю… Но место это явно чем-то заражено. У этого так называемого «культа Истины» определенно много последователей.
— Учитывая, что распространяется эта зараза только здесь, можно предположить, что корни ее скорее в психологии местного населения, нежели в какой-то идеологии, — заметил апотекарий.
Кадай не стал обсуждать эту версию.
— Я не могу основывать стратегию лишь на предположении, брат. Вот когда прорвемся в город, тогда и увидим, с чем мы имеем дело. — На мгновение капитан умолк, а затем спросил: — Что с Дак'иром?
Фугис понизил голос, чтобы другие не могли его слышать:
— Физически наш брат в отличном состоянии, и все же у него есть проблемы. Его мучают воспоминания о его человеческом детстве на Ноктюрне, а также о его первом задании…
Кадай нахмурился:
— Морибар… После него у нас было больше сорока сражений, и все же оно одно прилипло к нам, словно черный саван.
— Такая избирательность его памяти весьма… необычна. И я думаю, он чувствует вину за то, что произошло с Нигиланом, — предположил Фугис.
Лицо Кадая стало еще мрачнее.
— В этом он не одинок, — пробормотал капитан.
— А также за то, что случилось с Ушораком.
— Вай'тан Ушорак был предателем. Он заслужил свою судьбу! — резко ответил Кадай и затем сменил тему разговора. — Дух Дак'ира очистится в горниле сражения! Вот истинный путь Саламандра! А не поможет — я отправлю его в реклюзиам, к капеллану Элизию, — там ему вернут нужные кондиции.