Герои космодесанта
Шрифт:
— Они застали нас врасплох, — сказал Руха и бросился в глубь переулка, когда взрыв внезапно осветил главную улицу. — Расставили целую сеть мин-ловушек, чем обескровили наши части, а затем начали массированное наземное наступление. Используют передовую военную тактику. Нет никакой возможности вернуть эти города. Сначала нужно провести перегруппировку. Тогда, возможно, удастся отвоевать Нимбарос и Кумулон, но Циррион…
Эта незавершенная фраза сержанта сказала Танхаузе все, что ему было нужно знать о судьбе столицы.
— Что с губернатором Варкоффом?
— Он жив, сидит в своем бункере
— Не согласишься ли ты, солдат, кое-что для меня сделать? — спросил Танхаузе.
Полковник хромал по переулку и вдруг увидел, как очередной взрыв уничтожил статую первого стратосского губернатора, символ имперского правления и порядка. Рухнув на обожженную землю, памятник раскололся.
— Что именно сделать, сэр?
— Встать на колени и помолиться, — сказал Танхаузе. — Помолиться о чуде, будь оно неладно!..
За последние сорок лет его сон ничуть не изменился.
Сначала возникало лишь необъяснимое ощущение жара, а затем… Затем Дак'ир вновь оказывался во тьме раскаленных пещер Игнеи на Ноктюрне. В своем сне он был сначала лишь маленьким мальчиком, и, когда в этом враждебном для себя месте он касался неровной, ребристой стены пещеры, она больно царапала его нежную, совсем еще младенческую кожу. Прожилки минералов блестели в сиянии запруд из горячей лавы, подпитываемых рекой огня, которая была живительной кровью высящегося над ним вулкана. Затем Игнея начала темнеть, вместе с ней затухал свет огненной реки, и в густеющем сумраке перед ним проявлялось уже новое видение…
Обутый в сандалии, Дак'ир стоял на раскинувшемся перед ним плато Синдара, чью бурую, точно покрытую ржавчиной, поверхность ограничивала линия скальных тотемов. Вихри вулканического пепла гуляли внизу, по великой пустыне Погребального Сожжения, скрывая беспрестанно рыщущих среди скал чешуйчатых завротуров, в то время как сверху доносился какой-то гром, — будто гора Смертного Огня вот-вот должна была извергнуть из себя дым и пламя, которые закрыли бы все небо. Однако великая гора Ноктюрна спокойно дремала. Вместо вулканического извержения Дак'ир каждый раз наблюдал огненное извержение совсем иного рода — ослепительные струи маневровых дюз исполинского космического корабля, который медленно опускался на плато.
Когда судно наконец садилось, с его борта тут же откидывался трап и из чрева корабля выступал воин, высокий и сильный, облаченный в зеленые доспехи с изображением саламандры, — эти благородные создания обитали в самом сердце планеты. За воином шли другие. Некоторые из них были знакомы Дак'иру: они работали вместе в каменоломнях и на восстановлении разрушенных городов после Судного дня. Тем не менее при виде этих гигантов его сердце каждый раз сжималось. Потому что он знал: они прилетели за ним…
Затем образы
Обелиски из гранита и мрамора, словно серые часовые, возвышались над Дак'иром, а вдоль всех дорог здесь стояли кремационные оссуарии. Холодный запах могилы пропитывал воздух. Это был уже не Ноктюрн, это был Морибар, в самих небесах которого, казалось, витала смерть.
Где-то далеко, на самом горизонте этого серого и унылого мира, Дак'ир всегда слышал чей-то крик, после чего все расплывалось и перед его внутренним взором вставало ужасное, охваченное огнем лицо. Это повторялось много раз: искаженное болью горящее лицо, которое обвиняет его в чем-то, не дает ему ни секунды покоя. Оно горит и горит, и вскоре Дак'ир загорается сам, а крик, который стоит у него в ушах, становится его криком…
— Мы должны были только вернуть их назад!..
Веки Дак'ира раскрылись, едва он вышел из медитации. Остро сознавая, что его дыхание участилось, а кровяное давление повысилось, он быстро прокрутил в голове стандартную процедуру ментальной стабилизации, которой он был обучен, когда вступил в ряды Астартес.
Вместе с душевным спокойствием пришло и осознание настоящего момента. Дак'ир стоял в полумраке своей изолированной камеры, так называемом солиториуме, — одной из многих на борту ударного крейсера «Ярость Вулкана». Своей обстановкой помещение не сильно отличалась от темницы: суровая, аскетичная, окруженная четырьмя холодными черными стенами келья.
Вскоре к Дак'иру пришли и подробные воспоминания.
Несколько недель назад по астропатической связи пришло экстренное сообщение, которое интерпретировал их ротный библиарий Пириил. И вот теперь Саламандры держали курс на имперский мир Стратос…
Богатая рудниками колония, одна из многих в Адронном Поясе в секторе Редуктус Сегментума Темпестус, Стратос представлял для Империума большую ценность не только своими залежами океанических минералов, но также и ресурсом рекрутов для Имперской Гвардии, куда, как того требовал закон, регулярно призывался каждый десятый человек. Таким образом, спасение Стратоса, освобождение местного населения от внутренних врагов, представляло собой задачу первостепенной важности.
За несколько часов до ухода корабля с орбиты капитан Ко'тан Кадай уже отрядил шесть отделений, в том числе и свою собственную Инфернальную Гвардию, посчитав их силой, способной решить такую задачу и, высадившись на Стратос, избавить сей мир от захлестнувшей его анархии. Как и предписывал им Культ Прометея, все Саламандры, перед тем как вступить в бой, должны были сначала очиститься огнем и пройти период длительной медитации, концентрируя в своем сознании уверенность в собственных силах и внутреннюю стойкость.