Герои меча и багов

Георгиевич Ярослав

Следом за суккубой вкатилась не менее обширная в размерах женщина, вот только на этот раз не демонического рода-племени, а скорее из тёмных эльфов. И, опять же, Валерия впервые видела такого размера представительницу остроухого народа. Она вообще была свято уверена, что все эльфы — стройные и худые!

Последней из этой ни разу не святой троицы оказалась совсем уже непонятная особа — и с острыми ушами, и с небольшими рожками, и вообще вся из себя странная-непонятная. Она единственная изо всех была нормальных пропорций, по крайней мере — насколько об этом можно было судить

по бесформенной, «пацанской» одежде, сквозь которую с трудом проглядывались очертания тела. Лицо её по сравнению с остальными было самым миловидным. А ещё было что-то такое в его выражении, что Валерия объяснила бы как «печать порока». Очень легко было представить эту красотку в коротком фильме определённого содержания, в компании десятка-другого негров или лысых сантехников. Даже ухмылка чем-то напоминала ухмылку известной актрисы театра и кино Сашеньки Серой. Наверняка, мужики только так должны вешаться на неё. Правда — помимо этого, на лице у этой «не-пойми-кого» было застыло ещё и очень неприязненное выражение, как будто вместо порно-студии она случайно попала в самый обычный театр, где, чтобы сыграть, даже раздеваться не обязательно.

— И что это такое? И что ты себе позволяешь?

— Как ты посмела, полукровка! Да ты не понимаешь, с кем связалась!

На Валерию обрушился перекрёстный огонь из двух глоток. Обе «бомбочки» стремились выплеснуть из себя как можно скорее как можно большее количество слов, а их «стройная» товарка только согласно кивала. А потом молча подняла руку, и вмиг на пещеру опустилась почти абсолютная тишина.

Выждав некоторую паузу, «стройная» заговорила:

— Ты осознаёшь, что нарушила все наши неписанные правила? Ты понимаешь, чем тебе это грозит?

Суккуба и тёмная эльфа тут же подключились:

— Мы их столько дрессировали! Учили служить! Отваживали от других баб!

— Сколько грибов кирдык-хрена скормили! На стадо свиней хватило бы!

— Да это просто не слыхано! Все труды, и так сразу, адской гончей под хвост!

Главная в троице вновь подняла руку, и остальные замолчали.

— Так что? Ты признаешь свою вину?

— В чём?

— Ты издеваешься над нами? Мы ещё, типа, тебе что-то объяснять должны?

— Но я же ничего не сделала!

— Сделала! Ты пошатнула сами основы нашего общества! Общества, в котором этим грязным козлам-хреноносцам отведена единственно достойная их способностей роль! А то, подумайте только. «Неужели вы не будете меня насиловать?», — женщина-главарь, кривляясь, изобразила писклявый голос — конечно же, совершенно не похожий на голос Валерии. По крайней мере, ей очень хотелось в это верить. И дальше нормальным голосом эта полукровка продолжила: — Нам всё доложили! Мы всё знаем! Твой дружок уже отправлен на исправительные работы. Моет полы во всех помещениях, стирает, готовит. И будет это делать весь последующий месяц. Или пока кто-то другой не залетит… Но вот что с тобой-то делать, а?..

— Может, просто убьём, и всего делов?

— А может… Ну… Отдайте её мне, а?

— Тебе? У тебя целый гарем из мужиков! На кой тебе девка?

— Ну так то — мужики. Мужики же, сами знаете, не очень… А эта — вон, смотрите

какая конфета! Так и хочется лизнуть! Уж я бы ей показала настоящую женскую дружбу!

Валерия с содроганием посмотрела на тучное тело, которое с вожделением уставилось на неё, едва не капая слюной. Нет, она сама ещё совсем недавно, в той жизни, была такой же толстой. Она нормально, с пониманием, относилась к избыточному весу, и могла всё понять…

«Нет, что я себе вру», — вдруг с удивлением поняла девушка. — «Она мне не нравится! Очень! И никогда не понравится. И вообще, я же по мальчикам…»

— Нет, ты что, сестра. Какое же это наказание? Это же наоборот поощрение будет!

— Да, верно. Наказание должно соответствовать проступку!

— Знаете, что-то мне ничего в голову не идёт, девочки… Может, пусть она для начала поработает со штрафниками?

— Да! Точно! Недаром ты у нас главная! Всегда придумаешь, как всё правильно сделать!

— Значит, решено. Кидаем в Яму. И пусть вертится там, как хочет. Так?

— Да! Да!

— А через недельку-другую выпустим, и посмотрим, что скажет. Эй, кто там? Пусик, ты? Пусик, ко мне!

Раздался быстро приближающийся топот, и пред очами «стройной» предстал молодой демонёнок. Совсем ещё пацан, похожий даже больше на беса, чем на настоящего демона.

— Я тут, Госпожа! К вашим услугам, Госпожа!

— Вот, смотри, Пусик. Это та негодная девчонка, которую привёл Гхрхшах…

Демонёнок повернулся к Валерии, скорчив комичную рожу — наверное, в его представлении она должна была быть угрожающей — и погрозил девушке кулаком. После чего очень быстро вновь повернулся к дававшей ему указание «стройной», в одно мгновение изменив выражение физиономии с презрительно-осуждающего на почтительно-внимательное.

— Отведёшь её в Яму, понял? И чтобы никаких фокусов! Мы оказываем тебе большое доверие! Не подведи!

Демонёнок быстро-быстро закивал, и вновь погрозил в сторону Валерии кулаком.

— Ух, я её! Я ей! Покажу, как чёрные драконы бороздят просторы мирового театра! Да?..

— Да, да, Пусик. Всё так. Ну всё, девочки… Можно считать, дело сделано! Пусик не подведёт, ведь так?.. — женщина с рогами и острыми ушами потрепала молодого демона по щеке и щёлкнула по носу. — Ну, пошли, что ли? Мы ещё с тем пленным эльфом не разобрались…

— Чур, я первая!..

— Нет, он мой!..

— Не деритесь, спокойнее, сестрички. Он наш. Всем достанется. Но первой, чтобы вы не передрались, играть с ним буду я…

Своеобразная троица быстро удалилась, всё так же эмоционально обсуждая какие-то свои явно не очень чистые дела, а Валерия осталась наедине со своим провожатым.

Который, убедившись, что «начальство» ушло, скорчил вслед уморительную гримасу и показал язык. И, повернувшись к Валерии, широко улыбнулся, протянув девушке руку.

— Меня зовут Аршрш, что значит на всеобщем Кровавый Рассвет. Приятно познакомиться!

Валерия, несколько удивлённая такой резкой переменой, протянула руку. Демонёнок порывисто потряс её, после чего схватил. Вытащив из расщелины почти догоревший факел, он шагнул к выходу, уже на ходу обернувшись: