Герои млечного пути
Шрифт:
— Я думаю, вы найдете мудрое применение, — ответил он. — Вам решать.
«Еще один ребус», — нахмурился Лейба.
— А разве те, кто просил доставить мне этот презент, не дали инструкций по его применению? — Зоренсон отпил вина.
Теперь нахмурился Симон.
«Откуда он знает, что сделать ему подарок меня просили в КГБ?»
— Они… полагались… на вашу мудрость… — ответил Ди Рэйв первое, что пришло ему в голову, и решил, что разговор получается абсолютно бредовый.
— Странно. Они уверяли, что я все сразу пойму, — вслух подумал канцлер.
«Кто —
— Спросите у них сами, — пожал он плечами и тут же подумал: «Ну и что же я ляпнул?»
— Не хотелось беспокоить их по пустякам. Да и связь у нас сами знаете какая. Но я, пожалуй, так и поступлю. А о каких обоюдных интересах вы говорили? Что вас конкретно волнует?
«Вот-вот, правильно, — мысленно обрадовался Симон. — Давай свернем с этой скользкой темы».
— Понимаете, господин Зоренсон, — начал он, — свободные миры таят в себе практически неисчерпаемый потенциал. Здесь можно реализовать себя, как душе угодно, что, сами понимаете, невозможно на планетах Союза прогрессивных цивилизаций. Там царит вопиющая несправедливость. Этот, — он сжал кулаки и изобразил отвращение, — социал-коммунизм! — Он с ходу придумал неуклюжий термин, в противовес проповедуемому «Золотой элитой» социал-дарвинизму. — Социальное общество всеобщего равенства. Меня приравнивают к черни. Но это, сами понимаете, абсурд. Есть главный закон эволюции — естественный отбор. Поймите меня правильно, я вовсе не собираюсь уничтожать экономически несостоятельный человеческий материал. Просто каждый должен знать свое место. И находиться на этом месте. Есть избранные люди-гении, способные делать деньги и управлять. А существуют те, кто может только повиноваться и быть используемым. Если человек не в состоянии хитростью и умом создать условия для продолжения своего рода, он вынужден свернуть с дистанции, уйти на обочину жизни. Это сурово, но справедливо. А в центральном мире всем даются равные права и привилегии по факту рождения.
Симон испытывал отвращение от своих речей, но продолжал монолог, используя актерские уловки, которым научился в Голливуде.
— Но ведь это и есть цель «Золотой элиты», — развел руками Зоренсон. — Наша общая цель — добиться как раз такого строя, который желаете и вы.
— Я и говорю: у нас общие интересы. — Ди Рэйв задумался. Ему казалось, что он сейчас может забрести в тупик. Надо было элегантно выйти из затруднения.
— Простите, я не совсем понял. — Зоренсон решил, что в их разговоре наступил момент истины, и, сделав глубокий вдох, тихо спросил: — Вы хотите избавиться от опеки мудрецов?
Симон взглянул на него, прищурившись и скрестив руки на груди, дабы не выказать растерянности.
«Я попался, — подумал Ди Рэйв. — Я совершенно не знаю, что мне теперь говорить».
«Мне конец, — подумал канцлер, следя за гостем. — Он понял, что я хочу выйти из игры».
— Знаете что, господин Зоренсон? Нам пора решить вопрос взаимного доверия. Речь идет, разумеется, о доверии сугубо деловом. У вас есть время подумать о нашем возможном сотрудничестве. — Симон поднялся.
Зоренсон
— Конечно, — продолжал гость, — если вы откажетесь, я не вправе обижаться. Ничего личного…
«Ничего личного! Ничего личного!!! Это же смертный приговор!»
— Но времени на размышления у нас мало, — нажимал Симон. — Я не задержусь здесь надолго. Сейчас мне необходимо удалиться. Дело в том, что я прибыл на эту планету не один. — Ди Рэйв улыбнулся и протянул канцлеру руку. — Был очень рад с вами познакомиться.
— Я тоже, — осипшим голосом пробормотал тот, отвечая на рукопожатие.
Когда гость ушел, Зоренсон дрожащей рукой достал из шкатулки тонкую сигару и нервно закурил, мечась из угла в угол.
«Он не один. Их целая банда, — лихорадочно думал канцлер. — Он расколол меня. Настоящий профессионал. Проклятье. Мне конец. Мне конец!»
Выйдя из кабинета, Ди Рэйв тут же вспотел. Напряжение дало о себе знать. Он счел, что удалился достойно, не дав канцлеру ничего заподозрить. Хотя разговор был очень странный и поведение канцлера — тоже. Еще неизвестно, что он там себе подумал. Однако дело сделано. Главное — всучить ему этих роботов, а дальше пусть в КГБ разбираются сами.
Облаченная в бархатный халат, Жанна лежала на кровати, прикрыв глаза. У нее действительно болела голова от смены планеты. Симон еще не вернулся.
В дверь позвонили. Это был явно не он. Ведь у него есть ключ-карта.
Девушка протянула руку и взяла с прикроватной тумбочки переговорное устройство.
— Кто там? — спросила она.
— Сервис-служба отеля «Галактика», — послышался мужской голос, — я принес ваш заказ. Свежие фрукты.
— Секунду. — Жанна поднялась и подошла к двери. Открыла ее.
На пороге стоял высокий молодой человек лет тридцати. Одет он был в бордовую униформу служащего отеля. Перед ним стояла накрытая скатертью тележка.
— Добрый день, — сказал он с улыбкой.
— Прошу. — Она пригласила его войти и захлопнула за ним дверь.
— Все чисто? — тихо спросил вдруг он, окинув номер взглядом.
— Чисто. — Жанна кивнула.
— Тебе привет от наших, — еще тише шепнул мужчина.
— Спасибо. Ну, давай. Что там за фрукты.
Служащий убрал скатерть. Там действительно был серебряный поднос с фруктами. Но на нижнем ярусе тележки находился черный кейс с кодовым замком. Мужчина достал его.
— Комбинация цифр — дата рождения шефа, — произнес гость, набирая код. — Сначала число, потом месяц, потом год.
Кейс распахнулся. Внутри были оружие и документы.
— Спейсарская снайперская винтовка залпового огня «Геносайд». Тут она в разобранном виде. Собирается очень легко. Два режима альтернативного огня. Ведет до четырех целей и делает залп, поражая их одновременно. А это классический браунинг две тысячи девяноста шестого года с встроенным излучателем парализатора. Время паралича можно настроить от пяти минут до получаса. Здесь документы, разрешающие ношение оружия на этой планете.