Герои – моя слабость
Шрифт:
Следом и Тео рухнул на палубу судна Эда, но каждая секунда промедления могла стоить жизни нуждавшимся в помощи, и он с усилием поднялся на ноги. Пока Джим с Эдом занимались тонущим траулером, Даррен помог Тео перенести пострадавших в каюту.
В отличие от мальчика, который еще не начал бриться, старший из рыбаков носил густую бороду. Темное, обожженное солнцем лицо его огрубело от ветра, как бывает, когда проводишь под открытым небом большую часть жизни. Его начала сотрясать дрожь. Хороший признак, отметил про себя Тео.
– Мой сын…
– Я позабочусь
При других обстоятельствах он сделал бы мальчику искусственное дыхание и непрямой массаж сердца, однако в случае острой гипотермии обычные методы реанимации могли привести к обратному результату. Тео не стал терять драгоценное время, чтобы сбросить мокрую одежду. Не медля ни минуты, он разрезал на моряках комбинезоны и обернул обоих сухими одеялами. Затем положил мальчику под мышки и прижал к ребрам обтянутые тканью грелки. Наконец он уловил слабое биение пульса.
К тому времени, как появился катер береговой охраны, оба рыбака, обложенные грелками, начали понемногу согреваться. К облегчению Тео, мальчик пошевелился. К нему постепенно возвращалось сознание. А его отец пытался произносить короткие фразы.
Тео вкратце описал положение женщине-врачу спасательной бригады, пока та ставила пострадавшим капельницы и прилаживала маски с теплым увлажненным кислородом. Сын открыл глаза, и отец попробовал сесть.
– Вы спасли… ему жизнь. Спасли моего мальчика.
– Вам лучше не двигаться, – предупредил Тео, мягко укладывая мужчину. – Мы рады, что смогли помочь.
До Харп-Хауса Тео добрался лишь к двум часам ночи. Он продрог до костей и клацал зубами от холода, хотя печка в «рейнджровере» работала в полную силу. Еще недавно, всего месяц назад, он бросал вызов снежной буре, желая испытать холод и боль, но что-то изменилось в нем этой ночью, теперь ему хотелось как можно скорее очутиться в тепле, переодеться во все сухое. И все же он заставил себя заехать в Мунрейкер-Коттедж. К счастью, дом оказался пуст. Как ни удивительно, Энни выполнила его просьбу.
Еще больше Тео изумился, обнаружив, где она улеглась. Вместо того чтобы устроиться в одной из спален Харп-Хауса, она заснула на диване в башне, не выключив свет. На полу рядом с ее изголовьем лежала раскрытая «История Перегрин-Айленда». Должно быть, Энни успела заехать в коттедж, поскольку переоделась в свои неизменные джинсы и свитер. Тео смертельно устал, но при виде ее буйных кудряшек, рассыпавшихся по старинной дамастовой диванной подушке, почувствовал, как напряжение отпускает его.
Перекатившись на бок, Энни сонно заморгала.
– Милая, я дома, – не удержавшись, произнес Тео.
Энни села, и серая парка Тео, которой она накрывалась вместо одеяла, соскользнула на ковер.
– Вы нашли траулер? Что случилось? – спросила Энни, отбросив волосы с лица.
Тео содрал с себя куртку.
– Мы
Энни поднялась на ноги, оглядывая спутанные волосы Тео, мокрую горловину его свитера и потемневшие от воды джинсы.
– Ты насквозь промок.
– Несколько часов назад я был куда мокрее.
– И ты весь дрожишь.
– Гипотермия. Первая стадия. Лучшая терапия – телесный контакт «кожа к коже».
Энни оставила без внимания его неуклюжую попытку отшутиться. Заметив, что Тео едва держится на ногах от усталости, она встревоженно нахмурилась.
– Как насчет теплого душа? Пойдем-ка наверх.
У Тео не было сил спорить, он послушно поплелся в ванную.
Энни поднялась первой, и к тому времени, как Тео достиг вершины лестницы, уже ждала его с халатом в руках. Втолкнув его в ванную, она включила воду в душе, как будто Тео не справился бы сам. Он хотел сказать, чтобы Энни оставила его в покое, что ему не нужна мамочка. Ей не следовало дожидаться его возвращения. Не следовало доверять ему. Ее доверчивость приводила Тео в бешенство. Но вместе с тем он испытывал и благодарность. Пожалуй, он не помнил никого другого, кто заботился бы о нем. Кроме Риган.
– Тебе нужно выпить что-нибудь горячее. Я приготовлю. – Энни повернулась, чтобы уйти.
– Виски. – При переохлаждении алкоголь не лучшее лекарство, но, возможно, Энни этого не знала. Она знала. Выйдя в халате из ванной после душа, Тео увидел Энни возле двери с кружкой горячего шоколада в руках. Он с отвращением заглянул в кружку. – Ты бы хоть добавила туда виски.
– Не рассчитывай даже на маршмеллоу. Почему ты не сказал мне, что учился на фельдшера?
– Боялся, что попросишь меня провести бесплатно гинекологический осмотр. Это вечная история, знаешь ли.
– Ты неисправим.
– Спасибо. – Тео направился в спальню, отхлебывая на ходу из кружки. Шоколад получился отменным.
Тео остановился на пороге. Энни сняла с постели проклятое покрывало и даже взбила чертовы подушки. Отпив глоток шоколада, Тео обернулся и посмотрел на стоявшую в холле девушку. Ее зеленый свитер измялся, а одна штанина джинсов задралась, открыв резинку шерстяного носка. Растрепанная, с раскрасневшимся лицом, она выглядела невообразимо сексуально.
– Никак не могу согреться, – пожаловался Тео, хотя голос рассудка призывал его уняться и замолкнуть. – Мне в самом деле ужасно холодно.
Энни прищурилась, склонив голову набок.
– Хорошая попытка. И все же я не лягу с тобой в постель.
– Но ты ведь этого хочешь. Признай.
– Ну разумеется. Почему бы не броситься снова прямиком в львиное логово? – В ее карих глазах сверкнули золотистые искры. – Думаю, с меня довольно прошлого раза. Возможно, я беременна. Почему бы вам не остудить свой пыл ведром ледяной воды, мистер Жеребец?
В словах Энни не было ничего забавного. Совсем напротив. Вот только этот колючий взгляд и язвительный тон… Тео мучительно захотелось закрыть ей рот поцелуем. Зацеловать ее до смерти.