Герои смутного времени
Шрифт:
Когда Костя и Ибрагим зашли во двор, навстречу им вышла хозяйка дома. Это было необычно, и Чепрасов сразу почувствовал, что у него неприятности. Интуиция его не подвела.
— Костя, — сказала хозяйка. — У тебя в комнате кто-то был. Я ночью услышала шум, подошла к двери, прислушалась — у тебя в комнате кто-то ходил… Ты уж извини, но я отошла подальше. Если бы они меня учуяли, то… Я не знаю. Такие лихие люди, такие скверные времена! Убили бы старуху. Потом кто-то по двору метнулся, и через калитку тихо ушел.
Все трое прошли в комнату
Руки у лейтенанта внезапно задрожали, хотя еще минуту назад он чувствовал себя совершенно спокойно. Что было даже несколько удивительно для него самого. Но нет… Пакет оказался на месте. Победная ухмылка озарила сумрачное Костино лицо. Он взмахнул рукой — «Есть Бог на свете»!
— Главное, деньги на месте, — сказал он хозяйке, — а в комнате я сейчас уберу. Плэйер у меня пропал, но это ерунда! Не серьезно. Еще куплю.
Они с Ибрагимом выжидательно посмотрели на старуху, но она явно не собиралась уходить. Такое происшествие в ее серой и скучной жизни было пусть и страшным, но ярким эпизодом, который ей хотелось обсудить, разжевать, обмусолить… Это откровенно читалось в ее слегка выцветших глазах.
Ибрагим ждал. Костя решил взять «быка за рога».
— Таисия Михайловна! — обратился он к ней. — Разрешите, мы тут с товарищем один вопрос обсудим — конфиденциальный. Служебное дело — секретное.
Хозяйка поджала губы, и явно обиделся. Костя немного расстроился про себя, но виду не подал. Решил, что найдет подходящее объяснение для хозяйки после, а сейчас ему главное — закончить дело с прапорщиком. Получить в личное пользование пистолет, и чувствовать себя хоть в какой-то степени спокойным.
Таисия Михайловна удалилась с видом оскорбленного достоинства, и даже чрезмерно громко закрыла дверь.
Ибрагим огляделся по сторонам — так, на всякий случай. Потом полез за пазуху, и вытащил предмет, тщательно обмотанный в свежий портяночный материал. Положил его на кровать, предварительно отодвинув в сторону набросанную на нее груду белья и одежды, (последствия ночного визита), и торопливо раскрыл.
Форма пистолета Костю не впечатлила. Он ожидал чего-то типа ТТ, или ПМ на худой конец. Нет, больше всего это оружие напоминало спортивный пистолет. Такой однажды Чепрасов видел в детстве, когда ездил с матерью на черноморский курорт подышать морским воздухом для исцеления от катара верхних дыхательных путей.
Сомнение, мелькнувшее в глазах лейтенанта, которое не могло не отразиться на его лице, Ибрагима обидело.
— Он пристрелян, — заявил прапорщик, — работает хорошо. Патроны — от ПМ. За небольшие деньги могу еще продать подмышечную кобуру, и две упаковки патронов. Суперпредложение!
Это решило. Чепрасов
— Все? — спросил прапорщик. — По рукам?
— Да, — ответил лейтенант, бросив взгляд на почти опустевший пакет с деньгами.
— Я пошел? — сказал Ибрагим, пересчитывая купюры.
— Да? Ага, до завтра, — рассеянно ответил Костя, сразу начав с разборки оружия. Что-то не получалось.
— Погоди! — вскинулся Чепрасов, — покажи, как разбирается.
Уже почти подошедший к двери прапорщик вернулся, осуждающе покачал головой, сел, и быстро разобрал оружие. Потом собрал снова.
— Не жалко? — кивнул на пистолет лейтенант.
— В смысле?
— Ну, продавать?
— Да нет, — отмахнулся Ибрагим, — я еще закажу. Мне еще лучше сделают.
Наконец он ушел. Лейтенант сразу сунул пистолет под подушку, кобуру повесил на вешалку, а патроны поместил в верхнем ящике тумбочки, прикрыв общими тетрадями, из которых он выдергивал листы, когда писал домой письма.
Однако настоящее разочарование Костя пережил утром, когда проснулся, и пора было идти на службу. Внезапно выяснилось, что никуда со своим чудесным приобретением лейтенант пойти не может. Под бушлатом все выглядело вполне себе терпимо. Но куда деть пистолет, когда бушлат придется снять?
Под хэбэ? Чепрасов примерился, подошел к зеркалу… Да, сразу стало понятно, что вопросов, на которые не будет ответа, не избежать. Все было слишком заметно.
Лейтенант в бессилии сел на кровать. Время поджимало. Он, понадеявшись на авось, положил пистолет к себе в большую хозяйственную сумку, под белье, и отправился на службу. Единственная мысль, которая его грела, что теперь он может быть спокоен хотя бы у себя дома.
Но на разводе его ожидала новая неприятность. Пока еще не подошел командир батальона, и прапорщики с офицерами кучковались перед облезлой трибуной, а солдаты вяло переминались в строю позади, к Косте подбежал мелкий абориген, и, потянув за рукав, сказал:
— Подойти к складу, там тебя твои друзья ждут.
Чепрасов обернулся. У прохода в банный комплекс на корточках сидели и курили те самые — двое. Увидев, что Костя на них смотрит, они поднялись, и приветственно замахали руками. Лейтенанту показалось, что они над ним издеваются.
— Скажи им, что сейчас развод, я все равно не могу подойти.
Пацан усмехнулся, и убежал. В это время подошел комбат, и все начали строиться. Костя украдкой оглянулся — враги ушли.
Нетрудно было догадаться, что это временная отсрочка. Потом Чепрасов часто думал, что ему здорово повезло.
В этот день он ушел в караул, а когда вернулся, то ему прямо вечером, еще в штабе, объявили, что формируется новый маршевый батальон. Он уйдет в Чечню на смену воевавшему там прежнему батальону, который измотался, обтрепался, и бойцам которого давно уже пора было дать отдохнуть.