Герои среди нас(сборник)
Шрифт:
– Не может быть!
– возразил он.
– Недостатки бывают у всех педагогов. Даже у самых лучших.
– Ну что ж, если хотите… Вы, пожалуй, много передвигаетесь по аудитории.
Много передвигается!? Слепой!? Когда у всех слепых - скованность, боязнь пространства!
Этот упрек был лучше всякой похвалы.
– Борис, ты не думаешь, что тебе пора готовиться к защите диссертации? Мы выделим тебе специального человека для чтения литературы, - как-то сказали ему товарищи.
Он опять было отказался. Но теперь ненадолго. Научная работа давно манила его. Вокруг старых блокнотных записей
Теперь его все чаще видели на состязаниях, куда он приходил с друзьями. Он плавал в силу второго разряда и ни разу не наткнулся на стенку - чувствовал ее приближение. Бегал на коньках. Безошибочно узнавал, сколько студентов в аудитории - 25 или 30. Мерился силой рук с преподавателями института - ставил локоть на стол - и побеждал всех, кроме одного - с борцовской кафедры. Печатал на машинке, без устали слушал чтение книг, заказывал новые.
Иные удивлялись: зачем ему столько надо? Для чего, например, он ходит на соревнования, когда все равно ничего не видит? Но он понимал, чего ему не хватает - не хотел снисхождения, не хотел защищаться на тройку, - и, прислушиваясь к возгласам судей, к реакции зрителей на трассах и стадионах, вводил себя в нужную атмосферу. Воскрешал былое в сознании и знал почти всех лучших спортсменов не просто по газетным статьям, а по интонациям голоса, шумному дыханию у финиша - живым непередаваемым чертам.
Ну, а спал…
Спал мало, как прежде, по четыре часа в сутки. А когда бессонница, головные боли посягали и на это время, он делал гимнастику, обливался холодной водой и стучал на машинке с еще большим упорством, стараясь пересилить недуг.
Диссертацию Борис Григорьевич защитил в Московском институте физкультуры. Вскоре он стал доцентом.
А несколько лет назад ему на кафедру принесли письмо с фотографией от полковника Курганова. На ней была запечатлена гаубица. Та самая, которая стояла среди сосен и елей в промерзшем подмосковном лесу, где разорвался снаряд… Оттуда она дошла до Берлина, громила врага в его логове.
Я улетал из Алма-Аты переполненный впечатлениями от встречи с Борисом Григорьевичем. Смотрел в окно самолета и думал, как рассказать о его жизни.
Он ведь еще иногда пишет рассказы. Отвечает на письма юных читателей. Он помнит цвет неба, травы, солнца, хотя давным-давно в саратовском госпитале старый профессор пророчил ему: "Через пять лет для вас все станет серым. Одинаково серым. И нет такой силы, которая могла бы воспрепятствовать этому".
Ошибся профессор! Сила такая есть. Имя ей - беспредельные воля и мужество.
Л. ГОРЯНОВ
В тысяча девятьсот сорок седьмом году я служил во флотской газете "Красный черноморец". Стояло жаркое южное лето. В ту пору к нам пришла с дружеским визитом эскадра кораблей английского флота. Севастополь открыл ей объятья. В программу встречи входил и большой спортивный праздник - матчи по футболу, плавание, гребля, бокс…
Состязания по боксу собрали прямо-таки
…На ринг вызвали атлетов тяжелой весовой категории.
– В левом углу, - объявил судья-информатор, - мичман и чемпион английского флота Джек Бенкс, в правом - старший лейтенант Алексей Чернышев…
Голос судьи, усиленный динамиком, еще не смолк, когда над трибунами, над бухтой, казалось, над всем городом повис взволнованный возглас:
– Алексей!
Мы все повернулись к человеку, выкрикнувшему это имя. Перед нами был военный моряк в форме главного старшины. Его грудь украшали несколько орденов Красного Знамени, два ордена Славы, ну а медалей - не счесть. Сейчас он стоял подавшись вперед и жадно вглядывался в тот угол ринга, где спиной к трибунам сидел советский боксер. И когда Алексей Чернышев обернулся на крик, главный старшина схватился за голову и зашептал:
– Не может быть! Не может быть! Ведь я ж его похоронил в сорок первом…
И все-таки это был тот самый Алексей Чернышев. Я познакомлю вас с его удивительной, почти невероятной биографией.
Весной тысяча девятьсот тридцать шестого года выпускник Центрального института физкультуры, ученик прославленных мастеров ринга Льва Темуряна и Константина Градополова, чемпион Москвы Алексей Чернышев был призван на службу во флот. Он попал в город русской славы, в город солнца и улыбок - Севастополь. Три месяца учебы.
И вот уже лейтенант Алексей Чернышев - начальник физической подготовки линкора "Парижская коммуна", флагмана черноморской эскадры.
Можно было бы написать целую повесть о том, как заразил он великой любовью к спорту личный состав этой плавучей крепости. И о том, как за короткий срок стал кумиром черноморцев. Чемпион флота, чемпион Крыма, победитель первенства Военно-Морских Сил, участник всех всесоюзных соревнований!.. Сильный, быстрый, он радовал на ринге не только этими качествами, но прежде всего своим высоким искусством, безупречной техникой, неудержимой отвагой.
"Начальнику физподготовки линейного корабля "Парижская коммуна" лейтенанту Алексею Чернышеву не нужно агитировать своих подчиненных, уговаривать их любить спорт. Лучшая агитация - он сам. Каждый старается подражать этому бравому командиру, прославленному чемпиону ринга", - читаем мы в очерке, который летом сорокового года посвятила нашему герою флотская газета.
Удалось мне разыскать и корабельную газету тех лет. В ней часто печатались статьи лейтенанта Чернышева. Вот одна из них, в номере от 22 июня 1941 года.
"В разгаре спортивное лето, - писал Алексей Чернышев.
– И мы с новой силой провозглашаем лозунг, что каждый моряк должен быть отличным спортсменом. У нашего корабля в этом отношении большие успехи, добрые традиции. Мы выиграли многие ответственные соревнования, подготовили немало чемпионов.
Но дело, в конце концов, не в чемпионах. Морская служба, жизнь военного моряка полны суровых испытаний. Спорт, только спорт поможет достойно встретить их и выйти с честью из самого сложного положения".