Герои среди нас(сборник)
Шрифт:
Все что знала, что умела, Марина Павловна передавала летчицам-спортсменкам. Она учила их летать на "ЯК-18", выполнять сложные фигуры высшего пилотажа.
Сколько раз М. Чечнева возглавляла женские пятерки мастеров воздушной акробатики на парадах!
1949 год. Пять самолетов, пилотируемых спортсменками Центрального аэроклуба во главе с Чечневой, приближались к Тушину. Придя точно в назначенное время, они сделали разворот на 180 градусов и выполнили спирали, петли, перевороты через крыло, "бочки". Выполнили мастерски, красиво, вдохновенно. Высокое мастерство Чечневой было отмечено орденом.
1951-1952
На счету заслуженного мастера спорта М. Чечневой - мировые рекорды скорости полета по замкнутому кругу на спортивном самолете "ЯК-18". Да, это действительно на всю жизнь - небо, самолет. И спорт, потому что он распрямляет крылья.
О. ВИХРЕВ
Гигантская чаша стадиона в Лужниках бурлила, то и дело взрываясь аплодисментами. Шел большой спортивный праздник, посвященный открытию Спартакиады народов СССР. Торжественным маршем прошли по гаревой дорожке молодые, сильные, загорелые участники соревнований. Завершили свои выступления гимнасты, акробаты, конники. И вдруг - бронетранспортеры с солдатами. Как-то удивительно необычно выглядели грозные боевые машины, стальные шлемы и оружие воинов на общем красочном фоне. Начался "бой". Рассыпали дробь автоматы, загрохотали взрывы. Короткий бросок - атака и, наконец,- рукопашный.
Под самым козырьком стадиона, там, где расположились руководители выступлений, стоял моложавый подтянутый полковник. Он напряженно наблюдал за ходом "боя", делал пометки в блокноте, и только когда все закончилось, с облегчением вздохнул. Осмотрелся по сторонам и невольно обратил внимание на группу молодых людей, живо обсуждавших только что увиденное.
– Здорово сражались!
– говорил один из них.
– Приемы, броски, удары. Тренировались, наверно, долго. Да только вряд ли на фронте такое случалось. А теперь и подавно все это ни к чему. Техника!
Полковник нахмурился. Но сдержался, ничего не сказал. Только потом, в номере гостиницы, пожалел, что промолчал.
…С восходом солнца наступила оттепель. Глубокие сугробы в лесу посерели и слегка осели. Под ногами чавкал подтаявший на солнце снег. Каждый новый отзвук близкой канонады заставлял вздрагивать вековые деревья, они обдавали бойцов ледяной капелью. В этот день 17 февраля 1944 года наши войска завершали
Вокруг шел бой, но неподалеку от перекрестка лесных дорог, где расположилась оперативная группа штаба гвардейского полка, было спокойно. У ящика со штабными документами в наспех вырытом окопчике лежал раненный в голову командир полка Герой Советского Союза подполковник Климов. Рядом расположились командир роты связи лейтенант Самаркин и командир полковых разведчиков младший лейтенант Наклонов.
Телефон молчал, хотя Самаркин беспрестанно вызывал комбата первого. Но первый не отзывался.
– Не нравится мне эта тишина, - сказал Климов и обратился к младшему лейтенанту, юноше, совсем недавно сменившему погоны сержанта на офицерские.
– Выдвинься к развилке и приготовься к бою. Проверь связь.
По линии ушел разведчик.
Подождали. Он не возвращался. Отправился другой.
Вскоре мокрый, весь в снегу, боец скатился в окоп. Он нашел своего товарища лежавшим ничком в сугробе. В спине у него торчал фашистский штык…
– Они здесь, рядом!
– с трудом переводя дыхание, докладывал разведчик. И почти тут же передали с дозорного поста: "Идут!".
Фашисты приближались. Когда по ним хлестнул ливень свинца, они бросились врассыпную и залегли. Кто знает, может быть, фашисты решили, что перед ними рота, а то и батальон.
Наших же было едва больше десятка. Горстка храбрецов и половина из них - совсем юноши. Молод был и командир. Чуть больше двадцати лет прожил на свете Юрий Наклонов. До войны учился в Херсонском мореходном техникуме, плавал на паруснике "Товарищ", с увлечением занимался спортом. И вдруг - война. Его направили в военное училище. Но доучиться и там не удалось - уехал на фронт сержантом. Он сражался под Сталинградом, был ранен, десятки раз ходил в атаку, брал "языка". Теперь он знал, что такое война. И чувство страха было знакомо ему. Но за время, проведенное на фронте, Юрий научился побеждать его, привык смотреть смерти в глаза.
…Бой не утихал. Потерян счет отбитым атакам. Ручной пулемет Наклонова раскалился так, что его то и дело приходилось остужать снегом. Кончались патроны, у каждого оставалось по одной-две гранаты.
"Скорей бы ночь, - думал Юрий, - тогда наступать побоятся", - это он знал по опыту.
И действительно, натиск немцев стал ослабевать, а затем они и вовсе затаились.
Бойцы перетряхнули вещмешки, надеясь найти что-нибудь съестное. Несколько сухарей да кусок рафинада поделили поровну…
И вдруг с левого фланга: "Немцы!". До полной темноты они решились на отчаянную атаку. Под покровом сумерек подкрались незамеченными, а затем рванулись во весь рост, стреляя на бегу.
– Патроны беречь!
– приказал Наклонов.
Врага встретили гранатами и коротким прицельным огнем. Лежа за пулеметом, Юрий отражал атаку на левом фланге, где немцы наседали особенно яростно, и лишь в последний момент заметил в десятке метров перед собой эсэсовца. Огромный, в волочащейся по снегу шинели, тот, прежде чем свалиться, успел метнуть гранату. Наклонэв услышал звонкий треск, всем телом ощутил горячий удар воздуха и на секунду потерял сознание.