Герои умирают
Шрифт:
Щелчок – монет уже четыре.
– У этой милой семейки есть родственники ниже по течению. Целых сорок родичей – по одному за каждого из моих друзей, которые поплывут на твоей барже и живыми-здоровыми достигнут Тиннары. Ну, и еще несколько монет сверх того. Как благодарность за верную службу,
Капитан яростно потер лицо ладонями.
– Это… ну… дело нелегкое. Может, кое-какая сумма авансом меня и успокоит…
– Придется тебе поверить мне на слово, – покачала головой Пэллес. – Нам необходимо доверять друг другу. Если я не вернусь с деньгами, по Тиннаре будут слоняться сорок аристократов, за любого Глаз или армейский
– Да-а… сорок ройялов… – пробормотал капитан. – Нам со старухой хватит… Команду найму приличную…
– Ну, тогда по рукам, – сказала Шенна, вручая ему четыре ройяла.
– По рукам, – согласился капитан и вслед за чародейкой вылез из трюма на жаркое полуденное солнце. – Дай мне пару дней, чтобы нанять команду и купить еду, а послезавтра после полудня приводи своих друзей. Тогда к закату мы будем уже на несколько миль ниже по течению.
Капитан провел Пэллес до причала и, предложив ей руку, помог сойти с баржи.
– А ты… – его голос понизился до неуверенного шепота, а глаза забегали по сторонам, проверяя, не следит ли кто за ним, – ты что, работаешь на Клоунса? Он что, правда существует?
– Правда, – подтвердила она, – существует.
– Он что, правда хочет свергнуть Ма'элКота, как все говорят?
– Нет, совсем не хочет, – серьезно ответила она. – Он только пытается спасти чьи-то жизни. Эти люди не актиры, капитан. Это просто невинные люди, которым надо бежать из Империи, не то они будут убиты Ма'элКотом, который их недолюбливает.
– Ну, ежели так… – Капитан отнял руку, посмотрел себе под ноги, а потом сплюнул в стоячую коричневую воду Великого Шамбайгена. – Тогда удачи Клоунсу. И тебе удачи, леди.
Пэллес выдавила улыбку и коснулась плеча капитана.
– Мы благодарны тебе. Жди меня через два дня.
Она пошла по набережной, мимо сталелитейных заводов и длинных рядов складов, в которых хранились товары со всей Империи.
Это будет нетрудно; в Оболочке капитана она не увидела оттенков предательства, и, хотя ей никогда не приходилось переправлять такое количество жертв, Пэллес была спокойна.
Заклинание Конноса удалось на славу – она могла спрятать тридцать шесть токали в трюме и раскинуть над всеми Плащ. Любой подозрительный анханец, будь он даже магом, увидит только грязную воду да изъеденное дерево, а заклинание Забвения не даст воображаемому подозрительному типу связать волнение в Силе с Плащом. Чтобы заклинание сработало, Пэллес придется самой ехать с беженцами до побережья, укрывая их во время прохождения мимо пошлинных пристаней.
Впрочем, пока все было просто. Главное, она могла совершить задуманное, могла в одиночку вывезти беженцев из Империи, а те жадные ублюдки в отделе планирования Студии пусть грызут локти.
Но когда все закончится и она вернется на Землю, необходимо будет убедить Хэри исчезнуть из ее жизни. Он утверждал, что вполне можно обойтись без формального развода; она же считала, что это глупо, так как лишь продлило бы их боль, – похоже на некий импровизированный вариант «Смерти Тысячи Ножей». Ей следовало сразу поверить своим предчувствиям и разорвать отношения окончательно, как срывают с раны повязку.
Или – отсекают конечность.
Боль, возникавшая где-то внутри, когда она думала о том, что Хэри ищет ее, пока она готовит бегство и затем отправится вниз по реке, была именно такой. Когда-то часть ее
Хэри и был отчасти той причиной, которая позволила Пэллес так безжалостно обойтись с королем Канта. В конце концов, его величество был одним из лучших друзей Кейна. Он стал прекрасной заменой, потому что ударить самого Кейна Пэллес не могла. Впрочем, используя короля, чародейка сама была удивлена все растущим чувством сожаления; она даже поймала себя на мысли, что король – всего лишь хитрый гангстер, такой же уличный командир, каким был когда-то Хэри. Однако Хэри, надо отдать ему справедливость, вырос во что-то гораздо большее. Хэри или Кейн никогда не позволил бы обращаться с собой так, как она обращалась с королем Канта. Кейн вцепился бы ей в горло, едва увидев кристалл Очарования.
С другой стороны, Пэллес не обманывала себя: она знала, сожаления по поводу короля объяснялись всего лишь угрызениями совести из-за того, что она использовала человека без его ведома. И все же…
Кейн обладал некой удивительной целостностью, неизменным самоуважением, хоть и в несколько извращенной форме. А вот с королем слово «целостность» совсем не вязалось; этот человек был двуногой лисой. Быть может, полезной, порой даже необходимой – но тем не менее лисой.
Небо становилось все темнее; на город опускались сумерки. Пэллес шла к складу, где были спрятаны токали. Она не думала о толпе, которая становилась все плотнее по мере приближения комендантского часа, и о существах всех видов, которые шли по мостам прочь из Старого Города. Она была погружена в меланхолические размышления, сама поражаясь, что даже теперь сравнивает любого встреченного мужчину с Хэри.
Грустно покачав головой, Пэллес свернула на полутемные улицы Рабочего парка.
В миллионный раз она возвращалась к причинам их расхождений, ссор, ревности и подозрительности. Во-первых, им не следовало жениться; они были великолепными любовниками – страстными, горячими, непредсказуемыми, опытными, однако именно это и не позволило им стать хорошими супругами.
Противоположностей влечет друг к другу, но только близость характеров может сцементировать узы.
Они были совершенно разными актерами. Пэллес занялась этим делом в первую очередь потому, что в Поднебесье она обретала Силу, навеки отделявшую ее от сословия торговцев в безжалостной, строго выверенной социальной системе Земли. Здесь она обладала властью помогать людям, изменять их жизнь – изменять к лучшему. Она могла точно сказать, что ее работа улучшает Поднебесье, и гордилась этим.
А Кейн пришел сюда только ради крови.
Она спасала жизни – он забирал их.
И его Приключения были в три раза популярнее.
Когда Шенне хватало честности, она признавала этот факт как часть своей проблемы. Гордиться тут было нечем – но посмотреть правде в глаза все-таки следовало.
Она вздохнула и сосредоточилась на сиюминутных проблемах. С Кейном она выяснит отношения позже, как только он ей попадется. А сейчас она устала, устала бесконечно бежать, прятаться и сражаться, устала так, что едва могла сконцентрировать все свое внимание на деле. Впрочем, подходя к подземному убежищу, где прятались токали, она заставила себя отмести несущественное в данную минуту – вести себя иначе было смертельно опасно.