Герои
Шрифт:
— На этом всё! — выкрикнул он. — По местам! — И он спрыгнул на землю, слегка пошатнувшись на затрясшемся колене, зато, хотя бы устоял на ногах. Никто не хлопал, но вроде бы он сумел убедить достаточно многих из них не закалывать его в спину, пока не кончится бой. В общем-то наилучшее, на что можно надеяться в таком обществе.
— Хорошо сказано, — заметила Чудесная.
— Правда?
— Вот только слегка не уверена насчёт правильного поступка. Обязательно надо было про него говорить?
Утроба пожал плечами.
— Кто-то же должен.
— Утром до нас
— Оказалось, кто-то серьёзно проебался, — буркнул Танни. Он всё понял сразу, как только с востока заслышался шум. Для проёба самый надёжный рецепт — армия, тёмное время суток и внезапность.
— На передовой возникла неразбериха…
— Опять объебались, — буркнул Танни.
— В темноте разгорелась паника…
— И снова, — буркнул Танни.
— А также… — Валлимир скорчил рожу. — Северяне похитили два наших штандарта.
Рот Танни распахнулся, отвис, но слов не нашлось. Над сбором пронёсся бормоток неверия — отчётливый, несмотря на колыхавший ветви ветер. Валлимир возгласом оборвал их.
— Враг захватил знамёна Второго и Третьего! Генерал Миттерик… — Судя по выражению лица полковника, тот с величайшей осторожностью подбирал слова. — Не рад.
Танни фыркнул. Миттерик не бывал рад даже в лучшие из времён. Какие последствия вызвало похищение из-под носа двух штандартов Его величества, оставалось только гадать. Наверно, если прямо сейчас ткнуть генерала булавкой, он взорвётся и разнесёт половину долины. Танни заметил, что стискивает знамя Первого как никогда крепко, и вынудил себя ослабить хватку.
— Что гораздо, гораздо хуже, — продолжал Валлимир, — вчера нам, по всей видимости, отправили приказ наступать, и этот приказ до нас не дошёл. — Форест сурово обернулся к Танни, но тому, волей-неволей, пришлось лишь пожать плечами. От Ледерлингена по-прежнему никаких вестей. Видать, он, совершенно добровольно, дезертировал. — К приходу следующего распоряжения уже стемнело. Поэтому Миттерик велит нам взяться за дело сегодня. Как только рассветёт, генерал поведёт сокрушительные силы штурмовать Клейлову стену.
— Ха. — За последнюю пару дней Танни многого наслушался о сокрушительных силах, однако северяне пока явно не сокрушаются по этому поводу.
— При этом ближнюю, крайне западную оконечность стены он предоставляет нам. Противник по ходу атаки, скорее всего не сможет выставить достаточно людей для защиты. И как только мы заметим, что они отходят от стены, то переходим ручей и бьём их во фланг. — Валлимир прихлопнул ладонью ладонь, дабы пояснить ситуацию на примере. — И тут-то им и конец. Очень просто. Как только они покидают стену — мы нападаем. Вопросы?
Что если они не покинут стену? Вот вопрос, который сходу шёл на ум, но Танни куда как понимал — не стоит бросаться на глаза толпе офицеров.
— Хорошо. — Валлимир улыбнулся, будто молчание означало совершенство плана, а вовсе не то, что его люди слишком тупоголовы, нетерпеливы либо стеснительны, чтобы указать на его
Танни пришлось подавиться злобным хохотом, пока тупоголовые, нетерпеливые, стеснительные офицеры скрывались за деревьями, уходя готовить своих солдат.
— Ты слышал, Форест? Нам ещё не поздно в герои.
— С меня хватит и просто дожить до завтра. Танни, нужно, чтоб ты вылез на опушку и покараулил стену. Там требуется опытный глаз.
— Ох, я уже наглазелся на неё сверху донизу, сержант.
— Само собой, и не один раз. В тот самый миг, как ты заметишь, что северяне начинают сваливать, подашь сигнал. И, Танни? — Он повернулся назад. — Ты будешь не единственным дозорным, поэтому даже не думай выкинуть что-нибудь хитромудрое. Я ещё не забыл, что случилось в засаде у Шрикты. Точнее, чего не случилось.
— Нарушений не выявлено — и сейчас я цитирую трибунал.
— Цитирую трибунал… ну ты даёшь, зараза.
— Первый сержант Форест, я сражён тем, что соратник способен так низко оценивать мой характер.
— Какой характер? — крикнул вслед Форест, когда он пробирался на бугор промеж деревьев. Желток, скорчившись в тех же кустах, где они уже корячились целую ночь, разглядывал в подзорную трубу тот берег речушки.
— Где Уорт? — Желток открыл рот. — Немного подумав, пожалуй, догадываюсь. Движение есть? — Желток снова открыл рот. — Кроме как в кишках рядового Уорта?
— Никак нет, капрал Танни.
— Надеюсь, не обидишься, коль я проверю? — Не дожидаясь ответа, он забрал трубу и повёл окуляром вдоль линии стены, вверх от ручья, на восток, где она исчезала за пригорком. — Не то что бы я оспаривал твоё заключение… — Перед полосой известняка не было никого, однако позади неё он различил копья, целые охапки, сейчас едва показавшиеся на фоне темного неба.
— Никаких движений, да, капрал?
— Никаких, Желток. — Танни опустил трубу и скребнул шею. — Полная неподвижность.
Дивизию генерала Челенгорма, в полном составе, подкреплённую двумя полками Миттерика, парадным строем вывели на пологий травянисто-галечный склон, обращённый к отмелям. Лицом на север. Лицом к Героям. К врагу. По крайней мере, с этим мы справились.
Горст доселе не встречал такого множества солдат в одном месте одновременно. Выстроившиеся перед боем постепенно растворялись в темной дали по обе стороны от него. Над их могучими рядами выступал целый забор копий и бородатых бердышей, развевались вымпелы рот, а неподалёку золочёный штандарт Восьмого полка Королевской гвардии встрепенулся под порывом ветра, горделиво предъявляя поколения боевых регалий. Лампы озерцами света озаряли ряды твёрдых, торжественных лиц, искрились в надраенных латах. Тут и там конные офицеры брали мечи на плечо в готовности слушать и отдавать приказы. Нестройная горстка северян Ищейки стояла ближе к воде и пялилась, раскрыв рот, на столь необоримую военную мощь.