Героический рейд 20-й

Ильин Петр Сысоевич

Выслушав сына и забрав его с собой, я немедленно выехал в Калач. Там его зачислили красноармейцем в бригаду. Он участвовал в боях под Калачом и Сталинградом, потом в 1943 году окончил в Саратове 1-е артиллерийское училище самоходной артиллерии. Вначале преподавал в городе Горьком в офицерском полку самоходную артиллерию, а затем был командиром самоходной артиллерийской установки. Участвовал в боях под Ленинградом, Псковом, в Литве и в конце июля 1944 года геройски погиб в неравной схватке с двумя «Фердинандами». Погиб он, когда ему исполнилось ровно 19 лет. Вот что писал матери Володи его боевой друг и командир старший лейтенант Иван Тремасов:

«Я друг Володи еще по прошлой

службе в 20-й мотострелковой бригаде, где командиром его отец. Позднее, в мае 1944 года, мы неожиданно встретились и стали работать вместе с Владимиром Ильиным…

Мы участвовали в прорыве обороны немцев на реке Проня, в форсировании рек Бася, Днепр, Березина, Неман. Месяц с лишним мы наступали, появлялись в глубоком тылу у немцев, где их настигали огнем и гусеницами своих громадин. На счету героя Володи до 100 уничтоженных фашистских солдат и офицеров, 10 пушек, три средних немецких танка, 20 автомашин, 26 повозок. Ильина знает, пожалуй, вся действующая пехота на 3-м Белорусском фронте. Но вот настал несчастный день 29 июля 1944 года… Володя выдвинулся вперед, обогнав наши танки в погоне за отступающими „фердинандами“, и из засады в районе Стрежельце его машина была в упор подбита вражеским танком. Осколками от снарядов были перебиты его ноги и пробита грудь. Он был мертв. Володя награжден двумя орденами Отечественной войны I и II степеней… После торжественных похорон мы над его могилой поклялись отомстить фрицам за его смерть… (Полевая почта 05245, И. Е. Тремасов)».

Так сражался с немецко-фашистскими захватчиками за нашу родную землю комсомолец Владимир Ильин. Участвуя в боях за Калач и Сталинград, он мне как-то говорил: «Не бойся, папа, в боях с фашистами я тебя никогда не подведу». И он не подвел, свой долг выполнил с честью.

Сейчас в городе Пренай Литовской ССР на братском кладбище есть могила Владимира, а благодарное население города за проявленный им героизм и отвагу в освобождении их города решением городского исполкома Совета депутатов трудящихся одну из улиц города Пренай назвало именем Владимира Ильина, а пионерия школы-интерната назвала его именем пионерскую дружину.

Я позволил себе это отступление по одной причине — мой сын был бойцом 20-й мотострелковой.

В бригаде кропотливо совершенствовали узлы сопротивления в обороне, ежедневно с личным составом проводили занятия по боевой и политической подготовке. Бойцы и командиры с большим сознанием относились к учебе и занимались охотно.

Четырнадцатого августа враг вплотную подошел к Дону, и все части 62-й армии под сильным нажимом крупных сил противника отошли на левый берег. Беспрерывно грохотала канонада по долине реки, трещали пулеметы, свистели пули, носились в воздухе стремительные «мессеры», на нашу оборону сбрасывали смертельный груз «юнкерсы».

На западных высотах Дона появились камуфлированные немецкие танки. Наши артиллеристы и минометчики начали пристрелку по врагу, скрупулезно записывая в блокноты и на картах расстояние. И вот началась перепалка и задрожала калачевская земля.

В этот момент раздался звонок на моем НП. Звонил сержант Блохин. Он доложил, что из лощины, недалеко от моста, двигаются к переправе немецкие танки. Я тут же выехал к нему и, убедившись, что на западном берегу Дона наших частей 62-й армии нет, приказал взорвать мост.

Гулко прокатился мощный взрыв по долине реки. Полетели в разные стороны щепки, доски, и рухнули в воду два западных пролета моста. На поверхности воды плавали бревна, щепки, доски и, как «солдаты», в реке стояли перебитые сваи.

Гитлеровцам не удалось с ходу захватить мост. Тогда они с западного берега открыли сильный беглый огонь из пушек и минометов, пытаясь

не только подавить наши огневые точки, но и накрыть снарядами и минами весь наш берег Дона в районе переправы. Но наши артиллеристы по приказанию командующего артиллерией бригады подполковника Кузьмы Степановича Парфенова, чтобы не обнаруживать огневые позиции пушек и минометов, мигом прекратили огонь. Пусть немцы думают, что они подавили наши пушки и минометы. А в это время он, попыхивая своей трубкой, с которой никогда не разлучался, поглаживая длинные усы, внимательно следил за вспышками немецких пушек и брал их на карандаш, делая пометки на карте.

За несколько дней знакомства с ним, а затем в течение двух с половиной последующих лет совместной службы я хорошо узнал этого человека. Спокойный, выдержанный, храбрый, знающий артиллерист. Он всегда проявлял разумную инициативу, отменную выдержку на поле боя.

Как-то я ему говорю:

— Давай-ка, Кузьма Степанович, пройдемся, посмотрим, как расположены ваши пушки в кустах за Калачом.

— Пойдемте, товарищ полковник.

И мы зашагали к боевым позициям. Не дойдя до высоких кустов в небольшой лощинке, услышали, как сильный красивый тенор пел:

Бусоль я к бою приготовил, Отметку сделал по толпе, Среди нее Одну красивую дивчину За ориентир я взял себе, Я быстро данные готовил, Пристрелку начал поскорей, И так познакомился я с ней…

В кустах послышался смех артиллеристов.

— Кто это так хорошо и весело поет, Кузьма Степанович? — поинтересовался я.

— Это сержант, командир орудия Павел Аврамчук, отважный и смелый человек, плясун, певец и весельчак. В перерыве между боями вокруг него постоянно смех и шутки. Он любимец дивизиона, — с душой выложил Парфенов.

Мы пошли к орудию. Раздалась команда: «Смирно!» Аврамчук четко отрапортовал. Мы осмотрели орудие, боеприпасы, блиндаж для укрытия прислуги и маскировку. Везде был порядок. Тут же Кузьма Степанович дал вводную задачу: открыть огонь по наступающим танкам. Эта команда артиллеристами была выполнена блестяще. Я поблагодарил артиллеристов, и мы пошли к другим орудиям, где нашли такой же порядок на огневых позициях. Проверка огневых позиций происходила в момент, когда тут и там с тяжелым грохотом рвались немецкие мины и снаряды. И так, без передышки немцы вели огонь.

Прошла ночь. Наступил рассвет 15 августа. С НП мы с Кузьмой Степановичем ясно видели, как большие колонны немецкой пехоты вперемежку с повозками и машинами, груженными боеприпасами, продовольствием и другим имуществом, спокойно спускались с высот к Дону и затем двигались вдоль западного берега к хуторам Березовский, Голубинский.

— Ну, Кузьма Степанович, пришла пора дать фашистам перцу. Давай беглый огонек со всех орудий и минометов.

— Есть, товарищ полковник!

Через минуту-две раздался грохот наших пушек и минометов. Тяжелый вой, свист мин и снарядов донесся до нас. Задрожала донская степь. Снаряды и мины точно попадали в цель. Все было разбито и исковеркано, разбежались и фашисты. Я восхищался точностью стрельбы наших артиллеристов и немедленно поблагодарил их по телефону. Но и немецкая артиллерия и минометы не заставили ждать себя долго. Между артиллеристами началась дуэль. Кузьма Степанович немедленно отдал приказание одним пушкам и минометам стрелять по прежним целям, а другим — по батареям врага, после чего огневая схватка продолжалась долго.