Героический рейд 20-й
Шрифт:
Этой дерзкой разведкой боем мы преследовали цель не только побольше истребить фашистов и захватить важные документы, но хотели показать, что и у нас в Калаче есть такая сила, способная не только обороняться, но и нападать.
Разведгруппы бригады каждый день высылались начальником штаба бригады майором Игнатом Федоровичем Турбиным. Под его руководством штаб бригады работал четко и организованно.
Прошла и эта боевая ночь. В переливах рассвета родился новый день, и сразу начался орудийный грохот. Потом тяжело груженные «юнкерсы» пошли друг за другом в пике на блиндажи и дзоты 175-го батальона укрепрайона, 1-го мотострелкового и других батальонов. Бомбы, снаряды и мины
Но нет, живы были советские солдаты, не сломлен их боевой дух ни сталью, ни огнем. Это можно было видеть потому, как высовывались из блиндажей винтовки, ведущие огонь по немецким самолетам, как спокойно командиры частей отдавали распоряжения по телефонам, как артиллеристы и минометчики бригады методически уничтожали спускавшиеся к Дону колонны врага и уже заставили замолчать одну артбатарею, другую минометную.
По усиленной бомбардировке и сильному обстрелу наших позиций можно было понять, что немецко-фашистские захватчики что-то хотят предпринять серьезное.
В полдень наблюдатели, высланные на высотки севернее Калача, заметили в районе южной окраины хутора Камыши скопление пехоты противника. Я немедленно позвонил по телефону в штаб 3-го мотострелкового батальона. Трубку взял комиссар батальона, оставшийся за комбата майор Василий Андреевич Шубин.
— Товарищ Шубин, по сообщению наших наблюдателей, на южной окраине Камышей обнаружено скопление пехоты противника. Обратите внимание на северо-западную окраину Калача, где дубовая роща, заросшая карагачем и подкленком. Имейте ввиду, оттуда враг может скрыто подойти и атаковать вас. Вышлите боевое охранение в этом направлении, будьте бдительны, организуйте с охранением связь.
— Приступаю к выполнению приказания, — ответил майор Шубин.
Но, как будет рассказано ниже, все же командование 3-го мотострелкового батальона недостаточно продумало обстановку, не проинструктировало хорошо боевое охранение, в результате чего совершило большую ошибку.
Вечером штабом бригады была выслана разведка в направлении Камышей во главе с лейтенантом Львом Александровичем Саркисовым, они обнаружили уже построенный немцами деревянный мост через Дон в районе Камыши. Наши разведчики были обстреляны автоматчиками противника с восточного берега Дона, у Камышей, оттуда, где должны были находиться соседние части 131-й стрелковой дивизии. Теперь и соседа справа не было. Приходилось беспокоиться не только за свой левый фланг, но и за правый. Обстановка в районе Калача стала неясной. Все наши попытки связаться со штабом 62-й армии по рации не дали никаких результатов. Штаб армии молчал.
С наступлением рассвета 23 августа я вызвал помощника начальника штаба бригады по кадрам, майора Петра Георгиевича Данилова, до призыва проживавшего в Сталинграде, и приказал ему следовать в город, найти там командующего 62-й армией генерал-лейтенанта Лопатина, доложить ему обстановку в районе Калача и получить распоряжение для командования бригады.
Принял и другие меры. Я вызвал начальника инженерной службы бригады капитана Вичтомова, которому приказал силами инженерно-минной роты до вечера все заминировать вокруг Калача противотанковыми и противопехотными минами, включая восточный берег Дона, против моста.
Надо сказать, что боевое задание по минированию капитан Вичтомов с бойцами выполнили в срок. Но случилась беда. Причем нелепая, до боли обидная. Все работы были закончены. Последнюю мину устанавливал сам Вичтомов. И она взорвалась. Погиб замечательный
Днем погода стояла жаркая, солнечная. Она словно повлияла и на противника. Даже пушки и минометы фашистов временно умолкли. Только мерзкая «рама» носилась в вышине. Наблюдатели штаба бригады, находящиеся на высотах северо-восточнее Калача, сообщили майору И. Ф. Турбину о большом скоплении в районе хутора Камыши немецкой пехоты и массовом движении танков в направлении Сталинграда. А потом мы увидели, как над нашими головами с западного направления летели одна за другой тяжело нагруженные армады немецких бомбардировщиков. Мы их считали десятками, сотнями, а они все летели и летели на родной наш Сталинград. Сердце сжималось от боли при одной мысли, что вот сейчас вся эта громада обрушится на сталинградцев: детей, женщин, стариков, ничего не подозревавших о такой страшной опасности.
К вечеру в бригаду вернулся из Сталинграда майор П. Г. Данилов, посланный отыскать штаб 62-й армии. Но он нигде его в городе не нашел, никто не знает, где находится штаб, а на старом месте его нет. Он рассказал об огромном разрушении Сталинграда, о горе людей, потерявших своих близких и родных во время бомбардировки города, и о той неукротимой ненависти, с которой сталинградцы хотят отомстить фашистам за их зверства. Сталинградцы массами записываются добровольцами в воинские части, идут на заводы делать танки и другое оружие, на строительство укреплений и другие объекты оборонного значения.
О Сталинграде я еще скажу ниже. Надо вернуться в Калач.
В этот день все части 62-й армии справа и слева от Калача отошли на следующий рубеж обороны: Орловка, западный берег реки Россошка, Червленая — 36 километров от Сталинграда. А 20-я мотострелковая бригада и 175-й батальон укрепленного района остались одни в Калаче, не получив никакого распоряжения.
К вечеру огневой бой батарей через Дон возобновился. Гулко рвались немецкие снаряды. Азартно били наши пушкари по крутым склонам и пригоркам, где продолжали спускаться немецкие колонны к Дону.
На рассвете мы с заместителем начальника оперативного отдела штаба бригады капитаном Павлом Великжаниным поехали проверять боевое охранение и наблюдателей южнее хутора Камыши. За малым исключением службу бойцы несли исправно. Через некоторое время зарделся восток, из-за горизонта медленно и осторожно выглянуло солнце. Жаркий день вставал. И снова, как и вчера, мы услышали приближающийся гул моторов.
С наблюдательного пункта командир артиллерийского дивизиона капитан В. Узянов заметил скопление гитлеровцев на западном берегу Дона. На моторных лодках и разных переправочных средствах они пытались начать переправу под прикрытием своего артиллерийского и минометного огня и бомбардировки с воздуха. Узянов немедленно по телефону приказал батарее лейтенанта Яковлева открыть огонь по скоплению врага. Мигом была выполнена команда по давно пристрелянному ориентиру, и сразу несколько снарядов угодило в цель. Было уничтожено много фашистов, две моторные лодки.
Но тут часами висевшая над Калачом немецкая «рама» моментально появилась над батареей Яковлева и, повиснув над ней, сбросила вертикально ракету. Буквально через пять минут батарея Яковлева была накрыта ураганным огнем из тяжелых 155-мм орудий. Один из снарядов попал в блиндаж, в котором погиб весь расчет орудия вместе с лейтенантом Хазовым. Артиллеристы дивизиона переживали гибель товарищей. Но горем делу не поможешь. Следовало действовать. И капитан Узянов немедленно сменил огневые позиции орудий, поставив их ближе к Калачу и Дону.