Героический Режим. Злая Игра. Дилогия
Шрифт:
И кто вообще сказал, что герои захотят нас раздавить одним ударом? Я же сам говорил, что мы нужны друг другу. Просто нельзя исключать даже малейшую вероятность удара в спину от любимых "союзников". Драконий Клык показал, что некоторые готовы пойти на всё, чтобы уничтожить чужаков.
Хрен с ними, с героями. Что будут делать жрецы, когда поймут, что войска ушли? Нанесут удар? Вполне возможно. Свей готов пожертвовать местными крестьянами и почти тремя сотнями игроков? Или это часть плана?
— Когда выходишь? — спросил меня Свей.
— Вообще, планировал выйти минут
— Тогда иди. Встретимся через десять дней в Каменном Мешке.
Я попрощался с друзьями и собирался уже уходить, но в этот момент в тронный зал ввалился бледный Крыс.
— Шеф! — рыкнул он. — Шеф! Всё пропало! Всё! Осколки Молота пропали!
Про них почти забыли, но по инерции продолжали собирать. А когда я рассказал Свею, что Корд — вполне реальная личность, и что Молот вполне может пригодится, вероятно, чтобы убить им босса Игры, его осколки решили стеречь, как зеницу ока. Даже не смотря на то, что герои к нему никакого интереса не проявляли, хотя должны бы — среди героев десятки, если не сотни, прямых потомков неудачливого бога. Мы собрали половину рукояти и часть самого молота, да ещё у нас была горсть осколков, которые пока не подходили к другим.
И вот теперь он кому-то понадобился. Кому-то, кто мог проникнуть в сокровищницу Свея, запечатанную десятками охранных заклинаний, не потревожив ни одного.
Кажется, я знаю — кому. Или, вернее, знаю, кто на такое способен. Поэтому, решив, что горю уже не помочь, я свалил из взбудораженного пропажей замка. Стоило мне выйти во двор, как ко мне подбежал Оскал.
— Опять втроём, — сказал я псу. — Как в старые недобрые времена. Засиделся в городе?
Оскал слабо вильнул хвостом в ответ, и мы направились к южным воротам.
Лето III
Оскал ушёл, в первую же ночь. Видимо, понял, что мы идём не туда, куда он хочет. А хотел он к детям. Я не спал, когда пёс уходил, поэтому слышал, как он поскуливал и ходил кругами около меня, решаясь на побег.
Что для меня значил его уход? Даже не знаю. Я вернул его к жизни, или к некоему подобию жизни. Примерно так же, как жителей Леса Трупов. Но я не мог думать о нём как о каком-то пройденном, но необходимом этапе своей "прокачки". Мы провели вместе всю зиму, полную холода, голода и чёрных пятен в моей памяти зиму. И пёс был таким, каким нужно — спасал меня, терпел со мной все лишения. Был злобным ублюдком, иначе не выжил бы. Его уродливая морда и ядовитые клыки купались в крови, и он был этому рад, он не знал другой жизни. Раньше жизнь приносила ему лишь боль.
Но я бросил его весной, оставил одного на долгое время. Когда хозяин вернулся, он был рад. Но я опять его бросил, уже в городе. Устраивал дела Свея, строил королевство, пусть и своими методами.
Даже злобная тварь хочет добра по отношению к себе. Я не мог дать его псу. Дети могли. Они его не бросали. Он мог их защищать.
"Не ной, — сказал мне Комок. — Ах, какой я несчастный, все кругом умирают, а те, кто не умирает, бросают меня. Я тебя тоже покину, после нашей победы. Будешь обо мне грустить?"
"Конечно".
"Странный
"Какой есть. Я — часть Тьмы".
"И Света, а во мне только Тьма, запомни это".
Убедившись, что Оскал ушёл на достаточное расстояние, я уселся и раздул костёр. Тени подтвердили — пёс направлялся к дому Гаи и Локта по прямой, как стрела, дороге.
Что ж, там ему действительно будет лучше. Если там, куда я иду, будет карман, пса опять пришлось бы бросить. В общем, что не происходит, всё к лучшему. Да, остановимся на этой позитивной ноте.
Шорох травы, сминаемой чьими-то сапогами, заставил меня раствориться в Тени. Костёр я тушить не стал — в его свете приближающегося будет видно лучше, его всполохи дадут Тень...
Яркая вспышка света едва меня не ослепила. Кто-то пытался рассеять Тень там, где я только что сидел, вот только я уже далеко от этого места.
— Я тебя вижу, — раздался хрипловатый женский голос. — Не веришь? Поза такая, будто в кустиках посрать сел.
Я выбрался из ложбинки и подошёл к костру, возле которого Судья уже разбирала свою походную сумку. Расстелив на земле одеяло, она скинула пояс с мечом и принялась раскладывать скудный ужин — вяленую мясную стружку и сухари.
— Жри, — грубо сказала она, подталкивая ко мне часть еды.
— На хрена? — в тон ответил я.
— Обычай. Разделив еду, мы становимся вроде как... — Судья задумалась и, кажется, даже смутилась. — В общем, семья всегда ест за одним столом, поэтому разделив еду с другим человеком... — девушка опять замолчала.
Слова "друг", "соратник" не говоря уже о "родственник" в нашем случае не подходили совсем.
— Я понял, — буркнул я, принимая кусок мяса. — Вот только скажи — какого хрена ты тут делаешь?
Судья задёргалась. По крайней мере, её нижняя губа начала подрагивать будто от страха.
— Я сегодня была в Зелёном Берегу, проверяла новобранцев. А когда обедала, ко мне пришла женщина в белом платье...
— Теперь ясно. Дала карту и сказала идти в указанном направлении.
— Нет, дала вот это. — Судья вытащила мой амулет, составленный из височных костей, и кинула мне на колени. Я даже не знал, что он у меня пропал. Видимо, поцелуй от Алой имел ещё и корыстные мотивы. — И сказала, чтобы я догоняла тебя, иначе она быстро найдёт другую Судью.
— Она может, — буркнул я.
— Я это быстро поняла. Кто это такая?
— Дочь Игрока.
Судья сплюнула и зло выругалась. Игрока здесь не любили. Интересно, откуда здесь о нём знали? Я задал этот вопрос Судье.
— Он частенько появлялся здесь в последнее время, набирал героев, обещая баснословные богатства, и уходил с ними куда-то. Возвращались немногие, а те, что возвращались, были уже другими людьми. — Она замолчала, закусив губу. Чёрт, да она же ещё совсем девчонка. — Мой отец был одним из тех, кто вернулся. Он мне ничего не рассказывал о своём походе с Игроком, но... — Судья замолчала, воспоминания явно были ей неприятны. — В общем, мать говорила, что он сильно поменялся после того, как вернулся.