Героин
Шрифт:
— Эх, лейтенант Волков, лейтенант Волков. Вот если и на этот раз выкручусь, повешу на твою широкую грудь еще одну медальку — «За прочтение Му-му».
— Служу Отечеству!
— Вот это правильно. Твой мозг пока не настолько развит, чтобы понимать, что такое ирония, и это хорошо. Потому что если ты до конца поймешь, что произошло, от избытка эмоций ты, скорее всего, не справился с управлением собственным мочевым пузырем. А ведь ты на службе. При исполнении, так сказать. Кто это звонит? Наконец-то. Нет, мне трубочку передавать не надо. Ну, что у них там, на месте преступления? Где заложницы — неизвестно? Вот, блин, расчленители итальянских
— Алло, это агентство экстремального секса «Уникум»? Будьте добры Аркадия.
— Кто просит?
— Руководитель общественно-политического движения «Сделаем Россию кошерной» просит.
— Нет его, морда твоя жидовская.
— То есть как это «Нет на месте, жидовская морда»? Ты что, хочешь чтобы мы, еврейский народ-скрипач, сидящий на крыше и разглядывающий таких как ты через оптический прицел, тебе кровавое обрезание сделал? Фальцетом петь будешь, если меня разозлишь. Высоким голосом. Молчать! Быстро позвать Аркадия!
— Ладно, позову сейчас.
— Аркадий у телефона, кто говорит?
— Добрый день, Аркадий, вас пожилой следователь беспокоит. Это с кем мне посчастливилось по телефону побеседовать? Я уже думал, что не туда попал.
— А-а, это наш малолетка-девственник. Дерьмо редкостное, и с долей крепкого идиотизма. Да и антисемит патологический в придачу. Но работник прекрасный, на его гомосексуальный стриптиз под музыку Вивальди ценители с других городов приезжают. Приходиться терпеть. Да что мы все обо мне, да обо мне? Как у вас, гражданин пожилой следователь. Что на фронте борьбы с преступностью?
— Да на фронте борьбы с преступностью дела обстоят неважно. Скоро, скорее всего, подписывать безоговорочную капитуляцию придется. Поэтому и звоню, собственно. Просто полный шалом, не знаю, что и делать!
— Дела настолько плохи, что вы нацию, паразитирующую на теле планеты, воспеть решили? Или с общественно-политическим движением «Оставим Русь без свинины» вы все-таки пошутили?
— Нет, маразм великоеврейства пока обошел меня стороной. Но если так и дальше пойдет, то только в нем я и буду находить свое утешение. Я к вам по делу звоню, Аркадий.
— Я понимаю, что вы не собираетесь пригласить меня в оперу целоваться в последнем ряду, гражданин пожилой следователь. Слушаю вас внимательнейшим образом.
— Аркадий, без объяснений причин, найдите Хомяка, я что-то не могу ему дозвониться, и передайте ему, что бы вся его бригада тихо, незаметно, но быстро покинула столичный регион и собралась у меня дома в Сковской Барвихе. И чтобы заняли там круговую оборону по всем правилам боевого искусства, их там наверняка боевики навестят. Я пока прячусь по постелям знакомых девушек, но долго так продолжаться не может. За мной идет серьезная охота.
— Понял. Хомяк сегодня вечером
— Да, да, она в курсе. Пароль «Крайняя Плоть».
— Отзыв «Бегом в койку!». Они уже выезжают.
— Здравствуйте, пожилой следователь. Да на вас лица нет. Вы выглядите как злой подросток, переживающий бурную атаку половых гормонов. Что случилось?
— Вы даже не представляете, Ноготь, на сколько вы близки к истине. На мне действительно скоро не будет лица. В буквальном смысле. Будет посмертная маска.
— Что, сбылись худшие предсказания?
— Сбылись. Для убийства меня, организация, в которую входил Саранча, прислала в Сков ликвидационную команду. По мою бессмертную душу. А, как поется в известной песне, «от тайги до британских морей нарко мафия всех сильней!»
— Достаточно нагло с их стороны, ведь у вас в городе все схвачено.
— И, тем не менее, есть не плохие шансы что скоро мой обезображенный труп будет случайно обнаружен в песочнице молодой мамой. Об их ликвидационной команде не зря ходят легенды. Одним элегантным ударом они парализовали всех моих потенциальных бойцов и защитников. Теперь я гол и беззащитен.
— Каким образом можно нейтрализовать все бригады, действующие в городе? Это чистая фантастика.
— Я тоже так думал, но оказывается можно. Им удалось собрать в одном месте подруг всех главарей преступного мира города, после чего их просто украли. А потом мой ликвидаторы отзвонились всем этим Саранчам и Олигархам, дали им послушать писк их любимых по телефону, и вежливо попросили сидеть тихо и со мной в контакт не вступать. В результате я не могу не до кого дозвониться. Да даже если и дозвонюсь — мне это ничего не даст. В результате у меня появилось ощущение, как будто громадная обезьяна оглядывает меня внимательным, настороженным взглядом. К счастью, Ноготь, они ничего не знали о вас.
— Вы думаете, мне удастся вас защитить? Каким образом?
— Нет, Ноготь, я надеюсь, что вам удастся найти заложниц. Сков город маленький, и найти их не трудно, даже обладая небольшими ресурсами. Просто я заниматься этим не могу, мне самому нужно прятаться.
— И как долго вы собираетесь прятаться?
— Пока вы не найдете заложниц. После этого я предоставлю нашим городским авторитетам их любимых. Лучше живыми, но можно и мертвыми. После этого Саранча, Шпала, Олигарх, Челюсть, все вместе или каждый в отдельности, разорвут эту ликвидационную команду в клочья, не особенно задумываясь их легендарной репутации. Как вы прекрасно знаете, Ноготь, наезд на подругу человека, который имеет вес в уголовном мире…
— Это самое страшное оскорбление. Предел беспредела. В этих случаях даже стрелок не забивают. Кончают обидчиков, не вступая с ними не в какие разговоры. Так диктуют суровые законы гор и ресторанов.
— Вот и я о том же. Но для этого вы, Ноготь, должны найти этих женщин раньше, чем этих женщин убьют. Для меня это принципиально важно. Давайте обсудим план поисков, мне некогда.
— Я никого не буду искать, пожилой следователь.
— Вот как! И почему же?
— Я знаю, где находятся заложницы.