Героин
Шрифт:
— Это была громкая и тщательно подготовленная операция. Даже я о ней ничего не знал. Делать обыски людей посылали в те районы города, в которых они не работали. Таким образом пожилой следователь нейтрализовал всех милиционеров, которые были прикормлены на местах. И наводка была исключительно точная. Только в одном месте, куда пришли с обыском, героина так и не нашли.
— Кстати, он там был. Просто плохо искали. Наводку такого качества мог дать только один человек — сам Челюсть. После этого не замочить его было бы преступлением перед человечеством.
— Опять? Допустим, ты его убил. Ну и что это даст? Все, что Челюсть знал, он все равно уже слил пожилому следователю. Какую пользу принесет его убийство?
— Реальную. С недавних пор бригада Челюсти вновь заработала в полную мощность. К ним вновь пошел высококачественный героин, и по относительно
— Другими словами ты хочешь сказать, что Челюсть каким-то путем вновь состыковался с Володей, получает от него порошок напрямую, минуя тебя?
— Другими словами я хочу сказать, что Челюсть не просто на прямую получает порошок от Володи. Челюсть, скорее всего, устроил и пропажу первой партии героина, которую везла та кукла в поезде, и Челюсть помог этому падле Хомяку захапать вторую партию героина, после пропажи которой Володя перестал с нами сотрудничать. И только после этого он переключил Володю на себя.
— А какие у тебя есть для этого доказательства?
— А никаких. Кроме одного. Я забирал у Челюсти где-то две трети от его доходов. Наверняка его жаба глотала, каждый бы на его месте расстроился, вот он и не сдержался, устроил мне короткое замыкание. Я же его как облупленного знаю, стаканов выпито вместе не меряно, точно жабка поглатывает. Скуповат доктор-нарколог, в денежки влюблен по уши. Да и задницу мне лизал героически, всю душу вкладывал. И усыпил бдительность, собака.
— Да и библейским принципом «Не возжелай жены ближнего своего, ибо возрадуется она!» пренебрег ты, Олигарх. Разве это по-товарищески? Ну сколько времени Челюсть мог зубами щелкать? Тут конфликт неизбежен был.
— И тут ты прав, морда твоя ментовская. Тут я явно палку перегнул. Утерял бдительность, лежа на мягкой перине. А тут еще Ирка эта такой эпизод рассказала. У них в спальне, в квартире, которую взорвали, зеркало во всю стену висело. Однажды Челюсть встает среди ночи, подходит к зеркалу, и начинает рассматривать себя с изрядной долей отвращения. Обвислые щеки, впалая грудь, дряблый огромный живот, тощие кривые ноги, четыре волоска на бугристом черепе, нос крючком и набок, нижняя челюсть вперед торчит, капли дождя собирает… Ирка делает вид, что спит. Вдруг Челюсть поворачивается в Иркину сторону. На кровати раскинулась красивая белая молодая баба с пышными формами, глупая, щеки румяные… Он на нее смотрит и произносит: «Это же до чего надо деньги любить?»
— Эх, Олигарх, Олигарх. Твой приподнятый душевный и половой настрой тебя до большой беды доведет, помяни мое слово. И останется от тебя, в назидание потомкам, только мемориальная доска на кожно-венерологическом диспансере. Все у тебя «Рожай детей — спасай Россию». Ты же, когда спариваешься, совсем голову теряешь. То, что красивая молодая девка за него из-за денег пошла, это всем было ясно с самого начала, в том числе и самому Челюсти. Но это совсем не значит, что она плохо выполняла свои супружеские обязанности. То, что она изредка налево ходила, мало что значит. И когда ты при ней буркнул, что с Челюстью кончать пора, а ты это делал, я тебя знаю, она сразу ушки и навострила. Дурочка то она дурочка, но понимает, Челюсть ей муж, который ее содержит, и от которого она родила ребенка. А для тебя она одна из многих. Рассказать мужу о том, как оно есть на самом деле, она побоялась, но подтолкнуть его к тому, чтобы уехать из города, она смогла. Выявила острое желание переехать в Сковскую Барвиху, в данном случае. Мол, сейчас это модно. И все. Девчушка-раскладушка из общежития, только чуть красивее других, дура дурой, а умных Олигарха и Челюсть вокруг пальца обвела. И с тобой спала, и мужа из квартиры, которую должны взрывать, увела. А теперь насчет твоей якобы перегнутой палки. Это хорошо бы было, что бы ты ее перегибал хотя бы изредка. А еще лучше в узел завязывал. Из-за денег Челюсть в бутылку бы не полез. Слишком апатичный он для этого. Челюсть уголовником в зрелом возрасте стал, нет в нем этого ухарства блатного. В душе он интеллигент-очкарик. А ты ему на причинное место грубо наступил, вот он и взбрыкнулся. Фактически, зачем ты ему нужен? Сам получил порошок от Володи, сам и спустил потребителям. За что две трети бабок отдавать? Вот он все продумал, аккуратно подготовил и провернул. Его ахиллесова пята у него между ногами болтается, а с головой-то у него все в порядке! Хотя я считаю, что Челюсть тут фигура ведомая, а двигал всем пожилой следователь. Поднял таки ногу под деревом, кобель чертов. Лолиту среднеазиатскую он пользует, вместо того, чтобы на милицейской зоне
— У тебя и работа по уничтожению следов Тунгусского метеорита — тоже работа пожилого следователя. В действительности же — сука не захочет, кобель не вскочит. Без пожилого следователя Челюсть такое дело не провернул бы, это ясно. Честно сказать, я мог бы Челюсти и больше оставлять, тогда бы и не сидел сейчас между глубоко ягодицами. И бабу его трогать не надо было, да уж больно эта девушка ходила сияющая. Не сдержался.
— Как говорит хранитель блатной мудрости Верстак: «Не кидайте и не кидаемы будете». Но и Челюсть полез в это дело явно в поисках в поисках чересчур пронзительных ощущений. Не в его это стиле. Он же при одном упоминании о том, что кого-то грохнуть надо, с трудом с дрожью в руках сражался. А тут такая прыть…
— Действительно, глядя на него, трудно предположить, что он способен быть активен как сперматозоид 16-летнего негра. Зрелый мужчина, врач-нарколог, молодая жена под боком, а вот, поди ж ты. Что тяга к деньгам с людьми делает, что делает. Особенно когда растущие рога по ночам голову раскалывают. А, Капитан? Ладно, кончаем попой тарахтеть. Кто из нас купюрами брезгует? И про молодую жену не напоминай. Ты мне лучше скажи, как поступить надо.
— Я тебе скажу, как поступать не надо. Оставь Челюсть в покое. И первое покушение на него ни к чему хорошему не привело, а круги по воде от него далеко пошли.
— Ладно, Капитан, уломал. Тут действительно лучше бы всем сторонам признать существующие реалии и захлопнуть пасть.
— Здравствуйте, дяденька пожилой следователь. Можно я поговорю с вами немножко?
— Ира? Господи, да что же вы одна среди ночи бродите? А Челюсть знает, что вы в такое время одна гуляете? Не знает? Тогда я ему все расскажу, честное слово. Он вас обязательно накажет.
— Мой муж меня никогда не наказывает. Характер у него мягкий, он не такой как все вы.
— Я не считаю себя в праве обсуждать с вами эту тему в его отсутствие, Ира. Лучше поговорите со мной немножко о чем-нибудь другом. Ну, говорите, Ира, решайтесь. Что вы хотели мне сказать?
— Вы, пожилой следователь, наверно осуждаете меня за то, что я изменяла Челюсти с Олигархом?
— Если честно, то я этого обстоятельства просто не знал.
— Вы меня хотите обмануть, но вам это не удастся. Мой муж сказал, что вы все знаете.
— Ира, изменять своему мужу очень не хорошо, но вы ведь этого больше делать не будете. Правда?
— Честное слово! Вы не думайте, Челюсть очень хороший, а Олигарх — дурак. Вы не думайте, я с ним совсем не потому в кровать с ним легла.
— Да что вы Ирочка, я так совсем и не думаю.
— Это просто я сделала как наш разведчик Штирлиц в девятой серии.
— Боже мой, какое мужество!
— Да! Олигарх однажды на банкете одном, ко дню милиции кажется, выпивший был. Мой муж в туалет пошел, а Олигарх, он крепко выпивший уже был, подсел ко мне и говорит: «Слушай, такая телка аппетитная как ты, и с таким чмо болотным как Челюсть в койку ложишься. Тебя зовут то хоть как?» Я тогда еще подумала: «Да это же Олигарх! А вдруг он Челюсти какую-то гадость хочет сделать? А мой Челюсть совсем и не чмо болотное, он мне даже большой джип красного цвета подарил на день рождения». Ну, в общем, когда меня Олигарх где-то на кухне разложил, я у него решила все тихонечко выведать. Так оно и получилось. Дней десять назад я как-то спала с Олигархом, вдруг у него мобильник зазвонил. Он на меня посмотрел, а я сделала вид, что сплю. Это у меня привычка такая, глаза закрою и слушаю, что про меня люди говорят. Ну, там, Олигарх по телефону всякое говорил, а потом возьми и скажи: «А Челюсть эту давно уже пора с корнем рвать!» Я так испугалась, так испугалась! Куда я пойду с моей доченькой, если с Челюстью что случится? Он же со мной как с ребенком люлюкается, все мне покупает, что я хочу, на море возит купаться, даже в Париж возил. Сам там в какой-то Лувр пошел на целый день, а меня в магазине оставил и разрешил покупать все, что я хочу, а вечером велел позвонить ему по мобильнику. Я вечером позвонила, думала, он спать уже лег, а он сразу приехал и расплатится. Короче говоря, я так забеспокоилась, прямо место себе не находила. У меня предчувствие было, что что-то нехорошее случиться должно, из-за этого я все время капризничала, Челюсть даже злиться начал. А как только возможность представилась уехать из Скова, я так обрадовалась! И возвращаться в Сков ни под каким видом не захотела.