Героини
Шрифт:
Сама я была готова растерзать себя за то, что буквально позавчера до одури накурилась с Элби от скуки.
— Беседы со специалистами пойдут тебе на пользу. Мы все только выиграем от этого. Доктор Келлер сказал, здесь замечательные группы.
— Вот именно. Хочешь, чтоб я рассказала доктору Келлеру, что с нами жила госпожа Бовари? А может, про то, как ты влепила мне пощечину?
— Даже не… — Тут мама осеклась и потерла рукой лоб. — Тебе нужно пристанище, Пенни. Пока я
— Ее-то ты не предашь, верно?
— Я и тебя не предавала! Просто я узнала кое-что. — Она оглянулась на дверь, убедилась, что та плотно закрыта, затем склонилась надо мной и зашептала: — Если я подпишу бумаги и оставлю тебя тут, то смогу забрать домой в любой день. И еще доктор говорит, что если мы откажемся от медицинских услуг, то потеряем страховку.
Страховка мало что для меня значила. И я снова расплакалась — уже от злости.
— Но через две недели в школе начинаются тренировки! Зачем ты меня привезла сюда?..
Я почувствовала, что вспотела. Я не верила, что это происходит со мной. Мама меня бросила! Это настолько не совпадало с моим представлением об устройстве мира, что я впала в шоковое состояние, умолкла и втянула голову в плечи, а горячие слезы продолжали катиться по щекам.
— Шш… — Мама встала и с опаской посмотрела на меня. Возможно, боялась сказать что-то не то. Я жалобно застонала. Слез больше не было. Мама погладила меня по щеке. — Я нашла историю Дейрдре. Сходила в библиотеку прямо с утра, к открытию. Это древнее ирландское предание. Дохристианское.
Мне было приятно узнать, что Конор не сошел со страниц второсортного романа, а явился из народной легенды, причем очень древней.
— Так что же произошло с Дейрдре?
— Доктор может прийти в любую минуту.
— Ну и пусть. Какой он, Конор? Хороший или плохой?
— Очень плохой.
Мне не хотелось в это верить. Мешали чувства, захлестнувшие меня в ту роковую ночь. Больше всего на свете мне хотелось, чтоб он прискакал и увез меня на лошади из этой проклятой больницы — пусть даже в свои древние времена. Что будет с ним, если меня не выпустят?
— А копы все еще ищут его?
Мама покачала головой.
— Они отправились поговорить с твоим парнем. Ну, с Элби. Возможно, он единственная зацепка.
— Ты прекрасно знаешь, что он вовсе не мой парень.
У нас с Элби были своеобразные отношения. Встречаясь где-нибудь в библиотеке или на городской площади, мы полностью игнорировали друг друга.
— Его мамаша — самая настоящая истеричка. Уж она-то всем обо мне расскажет! Соседи будут судачить, пойдут сплетни…
— Сегодня же поговорю с его мамой.
— Очень мило с твоей стороны. —
— Да уж, большая радость говорить с этой женщиной!
Мамаша Элби была светской дамой. Гораздо более светской, чем моя бабка, не говоря уж о маме. Впрочем, я понимала, что мама просто пытается отвлечь меня.
— Так что все-таки произошло с Дейрдре?
Дверь скрипнула и приоткрылась, в палату заглянул доктор Келлер.
— К вам можно?
— Доктор… — пробормотала мама, и в голосе ее прозвучало явное облегчение. Да уж, я неплохо научилась заставлять взрослых чувствовать себя неловко. — У вас выдалась нелегкая ночь.
— Ничего страшного, я даже немного вздремнул.
Доктор Келлер подошел к моей кровати. До чего же все-таки отвратительный тип, с кривой подловатой улыбочкой. Он похлопал меня по коленке. Я с отвращением покосилась на волосатые пальцы.
— Мама объяснила тебе, как обстоят дела?
— Меня запрут здесь?
— Надо подождать результаты анализов. А ты пока познакомишься с группой. И очень скоро тебе станет значительно лучше.
— Но через три с половиной недели начинаются занятия в школе! — взвизгнула я.
Я не была прилежной ученицей, всегда чувствовала себя аутсайдером в пансионе, где жили и учились богатые заносчивые девчонки. Но пропускать год ужасно не хотелось.
— Не беспокойся об этом, — сказала мама.
— Как ты могла? — с ненавистью прошипела я.
Келлер взглянул на меня сквозь мутноватые стекла очков, и я заметила, что его голубые глаза сплошь пронизаны тоненькими красными прожилками. В темных бровях просвечивали соломенные и белые волоски.
— Пенни, твоя мама убеждена: будет лучше, если мы дадим тебе возможность немного передохнуть. Тебе надо оправиться от шока и мелких ранений.
— Да я с изгороди свалилась! Подумаешь, большое дело!
Доктор Келлер уставился в блокнот, избегая моего взгляда. Пальцы его слегка дрожали, когда он переворачивал листок бумаги.
— Изгородь, значит. В этом деле надо разобраться. Понять, что же действительно произошло с тобой в лесу, чем вызваны повреждения.
— Лошадь Конора сорвалась с места и понесла, когда кто-то запустил фейерверк.
— Ах да, лошадь короля.
И он едва заметно усмехнулся. Это меня почему-то взбесило. Он пытался превратить самое замечательное приключение в моей жизни в дурацкую шутку или, еще хуже, объявить меня сумасшедшей. Мои благие намерения сохранять олимпийское спокойствие, говорить только то, что от меня хотят услышать, разлетелись в прах.