Героини
Шрифт:
Я крепко зажмурилась, а открыв глаза, увидела, что стены комнаты выпрямились.
Кристина сидела в позе лотоса, ладони лежали на коленях. Длинные волны волос пошевеливались, напоминая блестящих змей. С распущенными волосами она мгновенно превратилась из жабы в Мадонну эпохи Возрождения.
— Мистер Добсон приедет и спасет меня! — объявила она торжественно.
Я осторожно повернула голову. Солнце просачивалось сквозь шторы, отбрасывая на пол светлые полосы.
— Когда? — еле слышно прошептала я.
— Я его чувствую, — ответила Кристина и уставилась на меня темными глазами. Затем блаженно прикрыла их. — Я телепатирую. Посылаю ему мысленные сообщения.
—
— Просто надо сосредоточиться. Ложись на тот конец дивана. Вот так. А теперь изо всех сил думай о человеке, с которым хочешь связаться. И мысленно посылай ему сообщение. Ну, к примеру: «Подумай обо мне прямо сейчас». Или: «Приди ко мне сегодня в полночь».
Я опустила голову на валик и закрыла глаза. Ноги мои касались ног Кристины. Слушая ее глубокое дыхание, я положила руки на живот и задышала точно так же.
«Приди и спаси меня, Конор. Приди и спаси меня. Садись на лошадь и мчись спасать меня. Я здесь, я жду!»
Я повторяла это много раз, пока не почувствовала, что засыпаю. Кристина дернула меня за руку.
— Пошли есть суп.
В столовой, узкой комнате с двумя длинными столами и дубовыми стульями, я уселась рядом с Кристиной. По обе стороны виднелись стеклянные двери. Элеонор с другими медсестрами сидела за отдельным столиком и жадно запихивала еду в рот. Только Элеонор была одета в традиционную больничную униформу, остальные носили нормальную одежду. У двери в кухню застыли два санитара — негр и белый. Они держали руки за спиной, и эта поза подчеркивала величину их бицепсов. Они о чем-то переговаривались и ухмылялись. Я знала: они смеются над нами. На шнурках вокруг толстых шей болтались ключи. Ключи от рая. От свободы. Меня так и подмывало сорвать одну связку с шей, но это были только фантазии. Ноги и руки казались ватными.
Две женщины в пластиковых фартуках внесли миски с зеленой фасолью, большие тарелки со свиными отбивными и яблочный сок в пакетах. Еще принесли вилки и ложки. Ножей не полагалось. Я сразу же сломала пластиковую вилку, пытаясь отделить кусок отбивной. Кристина же знала, как действовать. Взяла холодное мясо за косточку и откусила. В одной руке у нее был стакан молока, в другой — отбивная, и она по очереди то откусывала мясо, то отпивала из стакана. При этом она непрерывно болтала, умолкая лишь затем, чтоб проглотить кусок. Мистер Добсон то, мистер Добсон се… Мне показалось, что настроение у нее было приподнятое. Наедине со мной Кристина вела себя довольно сдержанно, но стоило другим девочкам оказаться рядом, как она стала центром внимания. Длинные волосы Кристины были собраны в пучок, и она выглядела как заправская учительница. Настоящий профессор. Как только мистер Добсон выйдет из тюрьмы, он тут же придет спасать ее. Я жевала безвкусную еду, сонливость постепенно исчезла, но разглагольствования Кристины снова начали усыплять меня. Я не переставала думать о том, как безобразно вела себя с мамой, и в то же время гадала, правду ли говорила Кристина о том, что доктор Келлер обманом заставил маму положить меня в психушку. Мне вовсе не хотелось думать об этом — я чувствовала себя бессильной и беспомощной. Я стала думать о Коноре. О том, как мы скакали через лес, как крепко он держал меня за талию. Воспоминания о Коноре — вот все, что осталось, и я чувствовала себя обязанной оживить и сохранить в памяти мельчайшие детали нашей встречи.
— Ну что, твой Добсон еще не явился? — спросила высокая тощая девочка с одутловатым лицом и бритой головой и указала вилкой на Кристину. Гладко обритая, с красными глазами, она напоминала больную устрицу. На ней тоже были надеты два халата. — Чего он ждет?
—
— Эй, новенькая!
— У нее имя есть, — заметила Кристина.
Я опустила глаза, посмотрела в свою тарелку, затем осторожно подняла их, надеясь, что обращаются не ко мне. Лицо Джеки пугало: сухая кожа на щеках, россыпь расчесанных до крови прыщей на лбу. Вокруг глаза — застарелый желто-зеленый синяк. Бритая голова наводила на мысль о трепанации черепа.
— Да, ты! — Теперь она указывала вилкой на меня. — А тебе известно, что мистеру Добсону стукнуло шестьдесят?
— Ничего подобного! — воскликнула Кристина.
— Старичок как только выйдет из тюряги, тут же запрыгнет в свой «уиннебейго» [12] и рванет на юг, в Кентукки. Там пятнадцатилетним девчонкам разрешается выходить замуж за старперов. Да в этих штатах не то что за старика, за родного брата можно выйти.
Кристина бросила отбивную и замахнулась, точно собиралась влепить Джеки пощечину.
12
«Уиннебейго» — рекреационный автомобиль или трейлер производства компании «Уиннебейго индастриз».
— Никому не интересно слушать про твоегостарикашку.
— А знаешь, что Добсона давным-давно выпустили под залог? Да он на свободе уже несколько недель! — взвизгнула Джеки. — Что же это он не спешит сюда, а? Может, и вовсе забыл?
— Иди прыгни в озеро, Джеки! Там и квакай!
Опухшее лицо Джеки исказилось.
— Сестра Элеонор! Кристина выдает закрытую информацию группы!
Поглощенной едой Элеонор было лень встать из-за стола. Она крикнула:
— Прекратите, вы обе! Или позвать сюда мистера Гонзо?
Кристина открыла рот, потом закрыла, облизнулась и угрожающе повернулась к Джеки, саркастически скривив розовые губы. Затем обратилась ко мне:
— Попытки самоубийства и побеги до добра не доведут. А то придется ходить сразу в двух халатах.
— Джеки, будь умницей, — сказала Элеонор. — Пересядь за другой стол. Кристина помогает Пенни освоиться.
— Так это та самая Пенни, которая выдумала про скачки на лошади?
Я была потрясена. Как она узнала? Но не успела я как следует задуматься над этим, как Кристина хлопнула в ладоши и уставилась на меня огромными жабьими глазами.
— Звучит эпически, сестренка. Ты должна рассказать мне все! Попозже, в палате. Где шпионы не кишат на каждом шагу. — И она уставилась на Элеонор.
Джеки встала и подошла к столу медсестер.
— Учитесь, как надо избегать конфликтов. — Одна из женщин протянула Джеки ложечку. — Вот тебе за хорошее поведение.
— А разве не я должна получить награду за то, что помогаю Пенни? — осведомилась Кристина.
— Награды не выпрашивают, — сказала женщина. И налила что-то в чашку Джеки из пластикового кувшина. — В том и состоит смысл новой системы.
— У меня их уже двадцать пять! — пропела Джеки.
По пути из столовой в палату я проверила ложечки. Джеки и Кристина заработали больше всех, а вот у Марии — той, что гладила оконное стекло и вроде ничего плохого не делала, — их было всего две. Очевидно, те, кто больше бузит, получают больше внимания, а следовательно, больше ложек. Я тут же решила заработать их целую кучу. Мне также не терпелось оказаться в палате наедине с Кристиной, и пусть себе командует как хочет. И защищает. С самого начала она взяла меня под крыло, и я была благодарна ей за это.