Героинщики
Шрифт:
Я решил для себя, что лучше эту женщину во всем мире никто не трахается. Такая зрелая Абердинская проститутка в гостиничном баре, переполненном торгашами, которые спорят с хозяином из-за каждого гамбургера на их счету. Вы принимаете талоны на еду? А посмотрите на этого парня. Пожалуй, такими стали бы и мы с Фионой через некоторое время. На хуй это, никогда так низко не опущусь. Никогда в жизни.
Шалава снова хохочет, громко и гордо. Как я люблю такой громкий, вызывающий смех в людях. Особенно - в девушках. Мы с Фионой когда-то много смеялись вместе. Она до сих пор смеется. Только теперь
Всегда она все делает за меня. Тогда, на похоронах малого Дэйви, и потом ...
Между нами было невероятное эмоциональное притяжение друг к другу. Она помогла мне перерасти мои деликатные проблемы в сексе. Напомню, я никогда не делал этого дома, потому что всегда ассоциировал секс с тяжелой формой безумия. Мама с папой купают малого Дэйви и шутят по поводу его эрекции. У моего больного младшего братика хуй становился чрезмерно, даже гротескно большим, такая злая шутка судьбы. Он никогда бы не смог им воспользоваться (за исключением случаев с Мэри, которые случались исключительно с моей помощью), но у него был больше, чем у меня или Билли, вместе взятых.
Стыдоба. Стыд. Ужас.
Поступательный дренаж.
Дуф-
Дуф-
Дуф-
Прочистил легкие. Нарисовал автомобильный мост Форт-Роуд. Заклеил тонущую лодку.
Дело сделано.
Начинай сначала.
Все кончилось. Я никогда больше не услышу этих ужасных хрипов, кашля и удушья.
Я никогда даже девушек домой не приводил: только ближайших корешей, которые знали, что у меня дома творится. Кайфолом неожиданно был такой милый всегда с малым Дэйви, хотя мою родню ему так и не удалось очаровать. Томми всегда вел себя очень прилично, он пытался поиграть с малым говнюком, шутил и смеялся. Мэтти выглядел сконфуженным, но с малым хорошо ладил, потому что и сам пускал слюну и тупил. Кочерыжка всегда наделял Дэйви магическими силами, верил, что он видит больше, чем может постичь. Бэгби вел себя честно; просто сидел на кухне с Билли, раздавливал таблетки, выдыхал дым в окно, совсем игнорируя малого, а тот дрожал и задыхался, пока мама постоянно стучала его по спине, чтобы помешать образованию жидкости в его бронхиолах.
А что я сам испытывал к нему? ..
И вот я сижу в баре, понимая, что все это - дерьмо собачье. Привязывать воспоминания о маленьком Дэйви к нынешней своей ситуации; я - настоящий нарик, скоро стану одиноким нариком, как только Фиона зайдет в эту дверь. Потому что ни у Кайфолома, ни у Мэтти, ни у Кочерыжки никогда не было такого малого Дэйви. Им никогда не требовалось подсаживаться на героин. У моего старшего, Билли, тоже был Дэйви, но он даже марихуаны никогда не курил. А те пиздюки-психологи, пытающиеся проанализировать такую хуйню, забывают об одной важной, решающей вещи: иногда ты прибегаешь к таким мерам, чтобы просто изменить себя. Я видел, как мучили себя мама с папой, как они проклинали все наше семейное древо до самых корней за то, что малому Дэйви достались такие плохие гены. Но потом, в конце концов, они смогли принять то, что это - неважно. Это уже произошло.
А вот и Фиона. На ней темно-зеленый закрытый топ. Узкие черные полотняные брюки. Черные перчатки. Красная помада. Плакать хочется, когда она широко, от души улыбается.
– Извини, Марк,
– Что-то случилось, любимый? Что не так?
– Садись со мной.
Не говори ...
Она садится. Ее лицо. Я не могу этого сделать. Но мне это нужно. Потому что чувствую каким-то шестым чувством, что это - самое малое, что я могу сделать для нее полезного.
Нельзя останавливаться. Сейчас я нанесу ей боль, но ей это только к лучшему. В моем сердце начинает прорастать семья страха.
– Думаю, время нашим путям разойтись, Фи.
Пиздец ... Я на самом деле это сказал?
– Что?
– Она хочет рассмеяться мне в лицо; это горький смех, словно я очень тупо пошутил.
– О чем ты? Что ты имеешь в виду, Марк? Что вообще случилось?
Это такая шутка. Смейся. Скажи ей, что пошутил. Скажи, мол, на самом деле хотел предложить жить вместе ...
– Ты и я. Думаю, лучше нам разойтись, - Я делаю паузу.
– Расстаться. Больше нам с тобой не встречаться.
– Но почему ...
– Она искренне заламывает руки, касается своего сердца ладонями, и почти в унисон с ее сердцем разбивается и мое.
– У тебя есть другая. В Эдинбурге, это Хейзел ?..
– Нет, у меня никого нет. Честно. Просто мне кажется, что нам надо двигаться дальше. И я не хочу больше быть вместе с тобой. Я вообще хочу все бросить, универ, все такое ...
Скажи, что ты в депрессии. Что не понимаешь, что говоришь. СКАЖИ ЕЙ ...
У Фионы отвисает челюсть. Кажется, что она стремительно теряет разум, я представить себе не мог, что с ней такое случится. И это моя вина. Это все я. Я наломал дров. Вот дерьмо.
– Но у нас были планы, Марк! Мы же собирались путешествовать!
– Да, но теперь я хочу делать это сам, без тебя, - возражаю я, понимая, что ярость во мне сменилась равнодушием.
Найти в себе силы быть сейчас мудаком, оно тебе нужно, чтобы пережить этот вечер.
– Но почему? Это с тобой что-то происходит, ты как-то странно вел себя в последнее время. Всегда чувствовал себя плохо, у тебя простуда была всю зиму. Твой брат ...
Да ... да ... вот оно. Скажи ей, что это он. Скажи ей хоть ЧТО-ТО ...
– Мой младший брат здесь ни при чем, - подчеркиваю я; снова пауза, время признаться.
– Я подсел на героин.
– О, Марк ...
Я вижу по ее лицу, что она в конце концов составила два и два. Струпья у меня на запястье и внутренней стороне локтя. Постоянная простуда. Лихорадка. Сонливость. Запах. Импотенция и вообще уход от секса. Тайны. Она вздыхает - почти с облегчением.
– Когда?
Кажется, что с самого рождения, хотя это и не так.
– С прошлого лета.
Что-то вспыхивает в ее глазах, и она начинает умолять:
– Это из-за болезни Дэйви и его ... смерти. Ты просто в депрессии. Ты можешь бросить! Мы прорвемся, милый, мы преодолеем это дерьмо.
– Здесь она тянется через стол и хватает меня за руку, ее пальцы теплые в отличие от моих, похожих на рыбин на льду в рыбной лавке.
Она все равно не видит всей картины.
– Но я не хочу бросать, - качаю головой я, забирая руку.
– Мне, признаю, действительно нравится это. Я не могу больше быть вместе с тобой.