Героинщики
Шрифт:
Но сейчас, слава яйцам, Лебедь наконец сосредоточился на варке. Высыпал героин в ложку, залил его водой и чиркнул зажигалкой.
– Работа здесь ни при чем. Всем известно, что ниггеры едут сюда, только чтобы бежать из родной страны. Это как их месть за долгие годы рабства, господство Британской империи, все такое. Постколониальные сутки, какое-то такое дерьмо, слышал особый научный термин. Скажи им, Рентс, - просит он, набирая смесь моим шприцем, о, спасибо тебе, Свон, благодарю Бога, вам, на хуй, спасибо, я сейчас готов за Народный фронт проголосовать, если ты только меня попросишь.
–
– Согласен, - поддерживаю я.
Это, на самом деле, скорее физиология, как я помню со слов моего хитрющего друга Дэнни Макгрейна, когда я щупал ему руку в поисках пульса, опасаясь, что мы потеряли этого подонка, который чуть не умер после бутылки виски. Но я прокалываю кожу, игла проникает в мою руку, понеслась ...
– Опять я первый, - вздыхаю я и радостно улыбаюсь другим.
– Быстрее вас, говнюков ...
Бежать в забвение, где меня никто не найдет ...
Затем я снова оказываюсь с Кайфоломом и Кочерыжкой, которые сидят на полу, в то время как я устроился на диване. Они еще варят, хотя я до сих пор дрожу от последнего укола. Ребята не успели ширнуться, пока я был в отключке.
– Надо тебе вернуться в универ, - холодно советует мне Кайфолом, пока варит смесь; его вены заносчиво выпячиваются навстречу игле, как армия, с триумфом поднимается на холм.
– Ты один из всех нас мог получить образование.
– Ты тоже мог. Слышал, в младших классах ты хорошо учился.
– Это было в младших классах, - возражает он.
– Видел я, как твои успехи в учебе пошли псу под хвост из-за гормонов с того дня, когда Элейн Эрскин пришла в школу в той красной мини-юбке.
– Меньше разговоров, больше дела, дружище, - стонет Кочерыжка от нетерпения, не в силах ждать своей очереди, и пытается отвлечься, включив шотландские новости.
Новости читает Мэри Маркес, и я мгновенно вспоминаю уродливый член Дэйви в руке и его порывистое дыхания и поток слюны.
– Ага, - вспоминает Кайфолом, его большие карие глаза вспыхивают возбуждением, - когда она пошла домой переодеться, я уже шагал за ней. Сказал Манро на географии, мне совсем хуево, вот-вот начну блевать. Проследил за Элейн, расправил плечи, сделал ей несколько комплиментов по поводу того, как она модно одевается. Такие красотки должны носить исключительно мини-юбки ...
– Давай уже, Сай ... Уколи меня - просит Кочерыжка.
– А ее богоподобные сиськи, от которых у меня все сжималось ... Тупая сучка, как можно ее не хотеть. Я постоянно пытался отводить ее подальше от старших, крутых говнюков, которые страстно желали добраться до ее влагалища ...
– Саймон, друг, будь котиком, я сейчас подохну прямо здесь, - задыхается Кочерыжка.
– ... в течение всей недели, мой член просто взрывался, как последний фейерверк на ебаный Новый год.
– САЙ! ДАВАЙ!
– Терпение, Дэнни-бой, это только небольшая тучка, дальше будет солнце, - улыбается Кайфолом, всасывая шприцем немного героина и передавая ложку благодарному Кочерыжке.
– Да, все, что я хочу сказать, так это то, что у каждого свой путь, Рентс, я бы тоже мог выбрать что-то другое.
Он начинает говорить тише,
– Не обязательно тебе быть таким, как я ...
– повторяет он, прокалывает кожу, втыкает иглу, втягивает немного крови обратно в цилиндр, и вводит всю дозу, нажимая на поршень до конца.
Холодное, но солнечное утро, земля замерзла под снегом, а все дома покрыла тонкая филигрань льда, хотя радостные солнечные лучи и проглядывают сквозь башни облаков. После тяжелого, недолгого сна я встаю и одеваюсь, переступаю через Кочерыжку, шагаю по узкому коридору и возвращаюсь к Гиллзланду в мастерскую, полую и металлическую, как путая бракованная баночка от крема для бритья. Они работают в соседнем помещении, и Гиллзланд уже полностью завершил оформление и необходимые столярные дела здесь, потому Центральная Шотландия совсем скоро пополнится новым панельным домом, проклятым ящиком под дерьмо. Лесс не оставил своих соревнований на самую длинную какаху, но я сейчас вообще не могу ничего из себя выжать.
– Что с тобой, Марк?
– озабоченно спрашивает Лес.
– На какой, к черту, диете ты сидел в своем Абердине?
На героиновой. Скоро она станет выбором года для всех наших толстеньких провинциальных домохозяек.
Но сама работа меня вполне устраивала. Пока другие ребята жаловались по поводу того, что ничего не умеют, только механически забивать гвозди пневмо-пистолетами в корпуса и накладывать на них алюминиевые скобы, меня все устраивало. Я мог просто стоять здесь, обколотый и жалкий, и делать десять панелей в час, не перекидываясь ни словом с этими мудаками.
Гости дома
Ни копейки в кармане, друг, а на носу уже Рождество и Новый год. Жалкая сцена. Никогда не забывай, все под Богом ходим. Бэгби забегает в квартиру, и готов об заклад побиться - никогда еще не видел этого пиздюка в таком гнусном настроении, да?
– Кочерыжка, - обращается он, оттесняя меня в гостиную и оглядываясь по сторонам в поисках Рентона и Кайфолома.
– А где эти два мудака?
– Не знаю, друг, все кошаки просто приходят и уходят, понимаешь?
– объясняю я.
При этом я несколько очкую, стараюсь хоть немного прибраться, потому что засрано у нас здесь, как в настоящем притоне. Поэтому мне хочется просто слиться с внешним миром, чтобы он меня, типа, не видел.
Однако Попрошайка все равно сейчас мало похож на счастливого бойскаута, и винить в этом можно только Ча Моррисона с Локенда. Его будут судить в следующем месяце за нападение на Ларри Вайли, чему радовались все, кроме, конечно, самого Франко, друг, так. Побить двух огромнейших быков, несмотря на возможное заключение или, по крайней мере, слухи - это чистая победа в раунде, ничего не скажешь. Для всех, кроме Фрэнсиса Джеймса Бэгби, которому пришлось взять на себя ответственность за то, что Ларри получил перо под ребра. Фрэнни Джиму тоже недавно досталось, поэтому когда он принес нам новости, мы все расстроились, несмотря на Рождество. И теперь