Герой ее мечты
Шрифт:
Под неясно светящейся полоской Млечного Пути взгляд Ноубла скользнул к гостинице, где спала Венис. Веранду второго этажа окружали тонкие завитки прозрачного тумана — или это что-то другое? В тот момент, когда он уловил острый запах горящей шерсти, его босые ноги уже коснулись твердо утрамбованной земли под окном, и он бросился к «Золотой пыли».
Позади него зазвенела пожарная тревога, зазвучали голоса. Пробежав последние сто футов до парадной двери, Ноубл рванул ее настежь и быстро побежал вверх по лестнице. Там дым висел плотной завесой,
— Пожар! — истерически кричал женский голос.
Из-за закрытых дверей прорывались пронзительные крики ужаса и приглушенные ругательства. Из комнаты выскочил мужчина, прыгая на одной ноге и пытаясь натянуть сапог, а за ним, на ходу запихивая в саквояж пожитки, спешила выйти в коридор испуганная женщина.
Откуда идет дым, невозможно было сказать, потому что он густо заполнил узкий коридор. Люди задыхались и кашляли, мужчины снаружи просили ведра. Когда мимо Ноубла пробегала женщина с саквояжем, из красных глаз которой катились слезы, он схватил ее за руку.
— Где Венис Лейланд? — прокричал он.
— Она занимает комнату Кейти! Последняя дверь! — вывернувшись из его хватки, крикнула она.
Ядовитая пелена жгла ему глаза, но Ноубл, щурясь, побежал вперед и, добежав до конца коридора, поднял кулак и забарабанил в дверь:
— Венис! Венис! Нужно уходить!
В дыму колыхались едва различимые призрачные фигуры, выбравшиеся из комнат, люди в панике толкались и царапались, стремясь скорее добраться до единственной узкой лестницы, рыдания заглушались возмущенными требованиями и хриплыми криками.
— Венис! — Схватившись за ручку двери, Ноубл дернул ее изо всей силы, но дверь была заперта.
Он отошел, прислонился спиной к стене и, стиснув зубы, ударил в дверь ногой. Дерево треснуло, он ударил еще раз, и дверь открылась.
Венис стояла, прижавшись к двери на балкон, ее глаза были большими и испуганными. Свет от гаснущего фонаря мерцал на складках белой ночной сорочки и золотил черты лица.
— Я выйду там. — Она дрожащим пальцем указала в сторону веранды, и тень на стене позади нее повторила движение.
Ноубл плотно закрыл дверь и, взяв одеяло, заткнул им щель под дверью, чтобы преградить путь ядовитому дыму.
В три шага он был перед Венис. Еще шаг, и она, оказавшись у него в объятиях, уткнулась лицом ему в грудь. Он неистово, крепко обнял ее, а потом без всякого труда поднял на руки. Венис была в безопасности, и Ноубл просто физически почувствовал облегчение.
— Все в порядке! — заглушая суматоху, раздался снаружи громкий, уверенный голос Кейти. — Слышите меня? Остался только дым! Какой-то болван поджег ковер, но теперь все в порядке! Не бегите, а то поубиваете себя! Оставайтесь в своих комнатах и открывайте окна!
— Вы слышали? — Напряжение в руках Ноубла ослабло, его губы едва ощутимо коснулись блестящих черных локонов, рассыпавшихся по плечам Венис.
— Да, — пробормотала она.
— Вы не можете провести здесь остаток ночи. Как только
— Благодарю вас. — Ее голос был как слабый вздох.
Ощущение ее губ, двигающихся у его шеи, и резкий спад напряжения вызвали панику в теле Ноубла.
Худенькая маленькая девочка стала женственно прекрасной. Ноубл осторожно опустил Венис на пол. «Паршивый старый козел. Бедная девушка дрожит как осиновый лист, она почти без сознания, а ты думаешь только о том, как бы поцеловать ее».
Ноубл довольно грубо отодвинул ее на расстояние вытянутой руки и, решив утешить, мягко погладил по плечу. Идея оказалась не слишком хорошей: сквозь тонкую ночную сорочку он ощутил тепло тела. Теперь, когда опасность больше не угрожала, Ноубл с волнующей ясностью вспоминал подробности последних минут: ее вес и движение грудей, свободных от одежды, изгиб ее талии.
Словно по собственному желанию, его пальцы обхватили предплечья Венис и притянули ее ближе. Она, не сопротивляясь, подошла к Ноублу, изящная, податливая и манящая, и нежными и в то же время опасными, как дым, глазами, выжидательно встретила его взгляд. Медленно, бесконечно медленно, Ноубл нагнул голову. Ее губ, готовых улыбнуться, коснулись удивление и радость.
Затем он дотронулся губами до ее губ, мягких, как лепестки, и податливых под его губами. Ее дыхание было сладостным, как нектар, и Ноубл со стоном упивался им, боясь просить большего от поцелуя, и неспособный совладать с собой.
Он отпустил руки Венис, чтобы не притянуть, ее еще ближе к себе, но не послушные ему руки скользнули по шелковой коже ее стройной шеи, задержались на пульсирующей под колеей жилке, а потом поднялись выше и обхватили ладонями красивую голову. Не убирая своих губ от губ Венис, Ноубл пропустил между пальцами ее густые мягкие волосы на затылке и убрал с висков завитки.
«Меня могли бы сжечь, как колдунью», — испуганно подумала Венис, ведь это она призвала его сюда. Несомненно, она, потому что реальность никогда не могла бы так точно воплотить фантазию.
Ей следовало бы прийти в негодование от его наглости, испугаться его неожиданного объятия, но ласки незнакомца были чрезвычайно легкими, почти нерешительными, и Венис оставалась на месте, удерживаемая необыкновенной нежностью его прикосновений и невероятно трепетной сдержанностью, которую он проявил.
Его теплое дыхание заполняло ей рот, решительно изогнутые губы нежно терлись о ее губы, а длинные, сильные пальцы касались ее лица с осторожностью и благочестием слепого художника.
У Венис застучало сердце, и тело, внезапно пробудившееся к познанию неведомой вселенной удовольствия, подтолкнуло ее вперед, требуя большего. Уступив потребности в ответ прикоснуться к незнакомцу, ощутить его тело, потрогать его лицо, она осторожно погладила худую смуглую щеку. Он закрыл янтарные глаза, опустив на щеки ресницы, и, повернув голову, потерся щекой о ладонь Венис.