Герой ее романа
Шрифт:
— Прекрасно, мистер Партингтон. Спасибо, — весело прочирикала она. — И, пожалуйста, не пугайтесь моего кричащего наряда. В данный момент у меня оранжевый период творчества. Я восхваляю своим искусством ноготки. Я даже принесла вам в дар одно из своих творений по случаю сегодняшнего артистического вечера.
— Как мило с вашей стороны, Глориэтта!
Клэр захлопала в ладоши и так обрадовалась, словно исполнилась ее заветная мечта.
— Э-э-э… Да, большое спасибо, — буркнул Том.
Эта колышущаяся оранжевая масса
— Я передала картину Скраггсу, когда пришла, голубушка, — сказала миссис Гейлорд Клэр.
— Уверена, он найдет ей достойное место.
— Может быть, нам стоит ему помочь, мисс Монтегю? — предложил Том, схватил Клэр за руку и потащил прочь. — Приятно было познакомиться, — бросил он через плечо.
Клэр тихонько засмеялась, и Том хмуро посмотрел на нее:
— Вы смеетесь надо мной?
— Простите, мистер Партингтон. Вероятно, мне стоило вас предупредить.
— Вероятно.
— Уверяю вас, Глориэтта Гейлорд — замечательная женщина. Но почему-то считает, что ей просто необходимо довести до совершенства изображение ноготков, прежде чем приступать к другим цветам. Я буду рада, когда она доберется до роз, потому что они бывают разнообразных цветов и оттенков. Возможно, анемоны тоже расширят ее кругозор.
— Куда уж шире! — буркнул Том.
Клэр рассмеялась и легонько шлепнула его по руке:
— Но она действительно прекрасная художница. И мне любопытно посмотреть на картину, которую она преподнесла вам.
— Она будет в оранжевых тонах?
— Думаю, да. В оранжевых и, возможно, в желтых.
— Понятно. Полагаю, ее можно будет повесить в ванной комнате на первом этаже.
— А вот и Сергей! — неожиданно воскликнула Клэр и потащила его за собой.
— Тот, который в чем-то оказался прав?
Клэр бросила на Тома поддразнивающий взгляд:
— Совершенно верно.
— а о нем мне не нужно ничего узнать, прежде чем состоится наше знакомство?
— Только то, что с ним не следует заводить разговор о душе.
— О боже! — пробормотал Том. — И в мыслях не было!
Когда Клэр представила Тома Сергею, тот проигнорировал протянутую ему руку, щелкнул каблуками и отвесил глубокий поклон, держа руки по швам.
— Сергей — русский, — прошептала Клэр Тому, словно извиняясь.
— Понятно, — сказал Том, хотя совершенно ничего не понимал.
Окинув Тома беглым взглядом с головы до вечерних туфель, Сергей объявил:
— Я напишу вашу душу.
— Неужели?
После предупреждения Клэр насчет разговоров о душе Том был удивлен, когда Сергей первым затронул эту запретную тему. Кроме того, ему было совершенно непонятно, как можно изобразить на холсте чью-то душу. Разве люди распахивают свои души, словно двери амбара?
— Боюсь, я вас не совсем понял,
Сергей снисходительно умехнулся:
— А между тем это очень просто. Я смотрю человеку в глаза и вижу его душу. И переношу эту душу на холст.
— Может, лучше немного подождать, пока вы не узнаете мистера Партингтона получше, Сергей? Вспомните, что произошло с мистером Гилбертом.
— Ба! — выкрикнул Сергей с нескрываемым презрением. — Я нарисовал правду, а он не смог этого пережить!
Клэр сочувственно похлопала его по плечу.
— По крайней мере, насколько я поняла, он забрал свой судебный иск?
Сергей ничего не ответил и, отвернувшись, угрюмо уставился в камин.
— О господи! Теперь он весь погрузился в свои думы, — шепнула Клэр Тому. — Вы же знаете этих русских!
Том ухмыльнулся: ему было приятно ощущать ее губы у своего уха.
— Да нет, мисс Монтегю. Не довелось.
— О, вы только поглядите! — воскликнула Клэр.
На этот раз она взяла Тома за руку. Он не был уверен, понимает ли она интимность подобного жеста, но не стал ничего говорить по этому поводу. Просто спросил с усмешкой:
— Какой сюрприз ждет меня на этот раз? Еще один сумасшедший русский?
— Нет-нет, это Фредди. И он принес с собой свою флейту. А это означает, что ему все-таки удалось сочинить аккомпанемент к поэме Дайаны.
— Неужели?
Том чувствовал, что ему следовало бы выказать свое удовольствие, но никак не мог представить, какого рода музыка могла бы подойти к поэме под названием «Ода во славу коня в яблоках». А особенно музыка, которую будут исполнять на флейте. Еще барабан он бы мог перенести, но уж флейту…
— Фредди! — позвала Клэр.
Когда высокий нескладный рыжеволосый молодой человек повернулся и улыбнулся Клэр, от чего его опущенные вниз усы приподнялись, Том решил, что глупо чему-нибудь удивляться. Все ее друзья из артистической среды были до определенной степени не от мира сего. Ему показалось, что Фредди Марч похож на охотника, хотя на нем был оранжевый сюртук, смахивающий на цветки календулы. Том выдавил улыбку и вежливо пожал руку Фредди.
— О, Фредди, мне так не терпится услышать музыку, которую вы сочинили для поэмы Дайаны! — воскликнула Клэр.
— Надеюсь, вы останетесь довольны. Во всяком случае, эта музыка берет за душу.
Фредди слегка гнусавил, растягивая слова, и Тома удивило, что он не выбрал игру на банджо.
Впрочем, у него не было времени, чтобы поразмыслить о странностях человеческой натуры, поскольку миссис Гейлорд, которая была почему-то выбрана хозяйкой праздника, взобралась на имровизированную сцену и оглушительно свистнула. Том невольно закрыл уши руками и заметил, что и остальные гости сделали то же самое. Черт возьми, он не слышал такого залихватского свиста с мальчишеских времен! Это произвело на него впечатление.