Герой из героев. Дело привычки
Шрифт:
Если говорить о том времени моих первых воспоминаний, то прежде всего стоит сказать о силуэте-тени. Некто приходил в холодный подвал с блёклой лампой. Нечасто, но приходил. Он проверял детей. Некоторых, прикрывая лица простынями, по мановению его руки уносили такие же призраки, как и он. Другие, когда он над ними произносил невнятные слова, вставали и уходили сами. А я всё лежал. И, через какое-то время этот некто стал останавливаться возле меня. Я знал, что он всматривался, ожидая наконец-то увидеть ещё один труп, но не собирался оправдывать его надежды. В такой молчаливой войне проходили часы. Даже, скорее всего, дни. И в один из них моё тело, вопреки совершённому
…В сандалиях я чувствовал себя почти также отвратно.
Нас привели в зал с длинными скамьями и столами. Щедро накормили. Выдали по свитку с уставом. Затем каждый поднимался, зачитывал с него слова вслух и резал палец, передаваемым друг другу ножом, чтобы пролить несколько капель крови на пол. Это продолжалось долго. Текст оказался длинным. Многие, как и я, читали крайне плохо. А нас было больше полусотни.
— Теперь вы действительно стали учениками. Служите Тьме верно, — сказал в заключение Координатор третьей ступени и ушёл.
Нас снова предоставили неофитам. Надлежало произвести распределение по комнатам. Обычно селили по четыре человека. Мальчиков с мальчиками, а девочек с девочками. Но в этот раз, как и частенько бывало, не получалось идеальной картины. В «обоих лагерях» оставалось по одному лишнему человеку.
… И, как вы думаете, кто ими стали?
Как-то никто не хотел, чтобы возле него спящего находился Бешеный.
И как-то никто не желал знаться с высокомерной, надменной зазнайкой-альбиносом.
— Поставим в две из комнат дополнительные кровати. Ты будешь, — начал было решать проблему привычным способом неофит, как мэтр, предотвративший мою драку с Эветтой, перебил его:
— Не в этот раз. Определим-ка их жить вдвоём. Это станет для них хорошим уроком.
Собственно, помимо хорошего урока так в моей жизни появился и хороший друг. Друг, которого меня ныне отправили убить. Насколько я знал, Эветта нарушила свою клятву Тьме. Боролась с нами. Так что её следовало устранить. И, как было понятно, Хозяева желали при этом проверить и меня на исполнительность.
Ха! Неужели они подозревали, что я откажусь?!
Пожертвовать могуществом тёмной энергии и дорогами междумирья ради предоставления кому-то другому права убить отступницу, о которой я почти забыл?! О, нет! Оно того никак не стоило! Это пара пустяков для меня.
— Зачем тебе целительница? Вроде жив-здоров, — в наступившей тишине спокойно поинтересовался хозяин трактира и достал огромную кружку. — Вот. Давай-ка, парень, пива тебе налью за счёт заведения, да иди своей дорогой.
— Да! — поддержали остальные голоса. — Мы здесь чужих не особо любим.
— И с бабами правильными знаемся, — внушительно добавил мужик со шлюхой на коленях, ласково шлёпая ту по заднице. Девица тоненько захихикала.
— Хорошо. Давай пиво.
Зачем
— Всем вам хорошо провести время. Ну, а если на веселье деньжат маловато, то ближе к вечеру можно будет подзаработать возле городской конюшни.
У конюшни всегда отиралось много народа. Так что это место я посчитал удачным для будущих разговоров. По-тихому получить удар ножом в живот шансов мало, а вот ещё какого осведомителя найти…
Провожаемый жадными взглядами я вышел на улицу. Из-за серых туч даже солнышко выглянуло. Я тут же сощурился, посмотрев на изумительно яркий солнечный диск. Глаза заслезились. Пришлось перестать созерцать единственное из прекрасного, что можно было увидеть в этом городе, и поглядеть на землю. Прямо у моих ног сидела жаба, мерзко дёргающая горловым мешком. Я раздавил её, вытер подошву сапога о колоду поблизости и двинулся в сторону крепостной стены. Там, у самых ворот, и располагалась главная конюшня.
Приезжал на лошадках в город Юдоль много кто, но верхом каталась разве что охрана, да богатенькая молодёжь. В любой момент служитель порядка имел право требовать предъявления документа, удостоверяющего оплаченное удовольствие быть наездником. И стоило оно дороговато. Значительно дороже, чем пристроить животинку при въезде, да подвигать собственными конечностями, оберегая сохранность деревянных мостовых.
Однако, наверное, я зря так переживал за свою жизнь, говоря о конюшне. Сказывалась привычка чувствовать себя куда как сильнее. Мне не хватало ощущения собственного могущества. И только. Даже торговый бульвар, в который я попутно наведался купить менее приметную одежду (интуиция и логика сходились во мнении, что задержаться в этом мире мне пришлось бы), отнюдь не кишел подозрительными типами.
— Для вас можем-таки и по мерке сшить! — услышав просьбу показать свой товар, воскликнул торговец. — Марта, моя жена, прекрасная портниха! Не смотрите, что у нас нет шикарной вывески, как у того пижона напротив. Стежки будут в разы лучше, а цены ниже.
— Нет. Мне не хотелось бы ждать.
— Да! Время-таки дело такое. Никак не терпит, — вроде как согласился ушлый торгаш, проводя пальцем по своим длинным тонким черным усикам, и тут же продолжил настаивать на другой дополнительной услуге. — Но вы учтите, что моя Марта может подогнать всё, что вы купите, именно под вас! Вы посмотрите за окно.
Непроизвольно я повернул голову в сторону проёма, заделанного мутноватым зеленоватым стеклом. Сделано это было прежде, чем мне подумалось, зачем вообще туда глазеть.
— Видите?
— Что именно?
— Уже за полдень, а не зажгутся ещё первые ночные факелы, как моя Марта принесёт ваш заказ по любому адресу. Я вижу, что вы приезжий. Скажите, где вы остановились, чтобы таки и сделать!
— Нигде не остановился и даже ещё не увидел, что могу у вас приобрести.
— Ой-ой-ой! Не следует с таким делом затягивать, — всё же начиная суетливо выкладывать на прилавок из сундуков одежду, протянул торговец. — Если вы позволите, то я бы порекомендовал вам остановиться у моего брата. Он держит гостиницу «Медвежий Пляс» всего в паре кварталов отсюда. Приличное место и, скажу вам не тая, его супруга Адея так боится всяческих мелких тварей, что во всём доме не осталось ни единого таракана!