Герой нашего времени.ru

Бажанов Олег Иванович

Иванов, сам того не желая, оказался пророчески прав, написав строчку: «Из Афганских песков к нам примчались бураны…». Он имел в виду немного другое, но началась Чечня, и Иванов снова оказался на войне. И там, в Чечне, он нашёл настоящих друзей. Много товарищей, но друзей только двоих: Андрея и Мишку. И Наташу… А теперь он всё больше и больше прикипал душой к майору-десантнику.

Через неделю Виктору сделали еще одну операцию. Все отделения госпиталя, включая и реанимационные палаты, были переполнены ранеными, поэтому Виктора вернули в палату сразу.

— За весь Афган ни одной царапины, а тут… твою мать! — первое, что сказал Виктор, как только пришёл в себя после наркоза.

Вторая операция оказалась успешной, и Виктор быстро шёл на поправку. Теперь дело оставалось за хорошими протезами.

За это время в палате произошли изменения: к двум

счастливчикам приехали жены. Сначала лейтенанта с ранением головы разыскала супруга — девочка лет девятнадцати. На следующий день жена приехала к капитану — мотострелку. По виду этой женщине было лет тридцать с небольшим. Жена капитана оказалась пробивной и очень настойчивой особой. Она дошла до начальника госпиталя и добилась для себя и жены лейтенанта разрешения проживать в палате вместе с мужьями. Других свободных помещений просто не было — госпиталь с каждым днем переполнялся. Две мужественные женщины ночами ютились возле своих мужей на приставных стульях, а днем убирали палату, ухаживали за другими лежачими, облегчая труд госпитальным санитаркам. Питались они тем, что не съедали их мужья. Жена лейтенанта кормила своего мужа из ложечки, полностью ухаживала за ним, взяв на себя труд няньки, сиделки, санитарки. Казалось, откуда у этой хрупкой на вид девушки такая внутренняя сила? Вот-вот девчонка должна была сломаться. Но проходил день за днем, а обе женщины вместе с мужьями упорно боролись за их выздоровление. Молоденькая супруга лейтенанта не теряла надежды. И чудо произошло! Лейтенант, у которого была удалена часть мозга, а дырку в черепе закрывала пластина, который не мог говорить, этот лейтенант не только стал пытаться произносить слова, но однажды поднялся с кровати и сделал первый шаг. Пусть с помощью жены, опираясь на её плечо, но сделал! И сотня Копперфильдов не смогла бы совершить того, что совершили любовь, вера и забота простой русской девушки. Удивлен был даже лечащий врач. А сколько уважения к этой девчушке — настоящей жене офицера — после облетевшего весь госпиталь известия о поднявшемся лейтенанте можно было при встрече прочитать в глазах всего персонала и раненых!

На этом чудеса не кончились. По распоряжению начальника отделения в палату поставили японский телевизор, подаренный госпиталю какими-то спонсорами. Всей палатой смотрели его два дня. На третий день новый японский телевизор каким-то «чудом» превратился в старый советский, кое-как работавший на двух каналах. Но никто в палате не возражал — боялись, что могут отнять и этот.

По общему негласному одобрению жена Василия взяла на себя обязанности старшего палаты, и в ней воцарился уютно-домашний климат, а на подоконнике всегда стоял свежий букетик цветов.

В один из вечеров за игрой в нарды Виктор спросил Иванова:

— Ты что не спишь по ночам?

— Нога болит. Не могу заснуть. А уколов больше не дают.

— Правильно. Наркоманом станешь. — Виктор с довольной улыбкой стал собирать нарды. Он выиграл на этот раз, проиграв перед этим три партии подряд. Больше десантник играть не хотел.

— Сам-то ты что не спишь? — поинтересовался Иванов.

Виктор внимательно посмотрел ему в глаза, как бы решая: говорить или нет? — и сказал:

— Глянь, Саня, как девчата любят своих мужей. Вот смотрю я на этих двух женщин, и так мне на душе становится хорошо! Как повезло, Саня, мужикам, у которых такие вот жены. Они, может быть, этого не понимают, а я понял. Да за такую бабу, Санек, я бы не только ноги, я бы головы не пожалел! Ну почему нам с тобой так не повезло?

— Да нет, Вить, может быть, мне и повезло.

Виктор смотрел на Иванова непонимающим взглядом.

— Если хочешь, расскажу.

Виктор согласно кивнул.

— Познакомился я со своей будущей женой ещё до Афгана. Я тогда ходил в лейтенантах, часто посещал рестораны, водил разные компании и вёл, как говорится, «беспорядочный образ жизни». Мы с друзьями регулярно посещали плавательный бассейн, вот там я её и увидел. Вначале мне понравилась её ладная фигурка. Девочка вообще была спортивная. Один парень из нашей компании давно уже за ней ухаживал и очень сокрушался, что не может с ней переспать. Может быть, и это тоже меня «подогрело». Короче, я с ней познакомился. И чем больше я её узнавал, тем больше она мне нравилась. Правда, характер у этой девочки был «крутоват», но это меня не пугало. И я ей стал небезразличен, но до постели дело долго не доходило. Случилось у нас это только перед самой моей командировкой в Афган. Оказалось, что я у неё первый. Думал: уеду — забуду.

Но написал из Афганистана. Сам ведь знаешь, как там радуешься каждому письму. Она ответила. И такие письма писала, что я решил: если вернусь — обязательно женюсь! И женился. И потом никогда не жалел об этом. Поначалу всё шло замечательно. Мы с ней поменяли два места службы. Она училась заочно в институте. Потом работала. Но всегда, когда я приходил домой со службы, меня ждали накрытый стол и уют в доме, понимание, тепло и любовь любимой женщины. Если полёты заканчивались поздно, она ждала. Господи! Как же я был счастлив! Почему не понимал этого тогда?!

Потом что-то изменилось. Мы оба не заметили, как любовь ушла. Начались скандалы. Вроде и причин-то не было. Мы поняли, что пора рожать ребёнка. Раньше мы не хотели детей. Я был молод, полон энергии, всё в жизни воспринимал как должное. При переездах на новое место службы у неё всегда возникали трудности с работой. Боялись, что на ребёнка денег нам не хватит. И вот, через пять лет совместной жизни она родила мне сына. Жена находилась ещё в роддоме, а я устроил грандиозную гулянку по случаю рождения Иванова-младшего. А где водка, там и женщины, сам знаешь. А тут ещё это воздержание, будь оно неладно! Ну и связался я тогда с одной разведенной. Все пять лет не изменял жене, а тут сорвался… Красивая чертовка! И взяла меня так, что я «с катушек и съехал», и продолжал к ней бегать, даже после того как жена вернулась домой из роддома. Хотел я бросить эту чёртову бабу, видит Бог, хотел! Но ведь и она это понимала и привязывала меня к себе всё сильнее. Я читал про японских гейш, так, наверное, она им ни в чём не уступала: наряды по теме, обстановочка в квартире подходящая, и картинки там всякие, журналы, фотографии… Учительница в этом деле была — что надо! В конце концов, жена об этом узнала. Она меня так и не простила. Как я её умолял! Как уговаривал! Она не хотела меня видеть. Подала на развод. Но у нас был маленький ребенок. Жена настаивала. На второй раз нас развели. Через месяц перевёлся в другую часть. Через полгода узнал, что моя бывшая жена с сыном уехали к её родителям. А у меня дальше была командировка в Чечню. Вот уже больше года я их не видел. Даже не представляю, каким сейчас стал мой сын.

Иванов замолчал.

— Зачем ты переводился в другую часть? — после долгой паузы спросил Виктор. — У тебя же сын. Зачем уехал?

— Она просила. К родителям сразу ехать не захотела. Просила, чтобы уехал я.

— Сына любишь?

— Зачем ты спрашиваешь? Конечно, люблю. Только не видел давно.

— Я почему спросил: у меня тоже сын. — Виктор вздохнул. — Ему уже семь лет. В этом году в школу пойдёт.

— Большой.

— Да. И я его очень люблю. Скучаю по нему.

— А я своего знал всего четыре месяца. Даже привыкнуть не успел. — Теперь вздыхать пришла очередь Иванова. — Интересно, какой он сейчас?

— А где живут родители твоей бывшей?

— Здесь. В этом городе. Я ведь службу здесь начинал.

— Здесь?! У тебя здесь рядом жена и сын, а ты тут сопли пускаешь!.. Я бы на твоём месте со всех ног побежал к ним, на карачках бы ползал перед женой, пока не простила бы! — Виктор заметно повысил голос: — А ты тут с тросточкой ползаешь, интеллигент в голову покалеченный! Значит, и не любил ты ее никогда! Бросил легко и не хочешь встретиться, значит, не любил!

— Я же сказал, что прошла любовь, — Иванов не стал повышать тон. — И не могу я сейчас к ней идти: пожалейте, пожалуйста, инвалида! Так что ли?

Последняя фраза у Иванова вырвалась сгоряча. Он увидел, как при слове «инвалид» потемнели глаза Виктора, как заходили на скулах желваки. По его взгляду Иванов, как бывший боксёр, понял, что в следующую секунду последует удар в челюсть, и уже прикидывал, сколько пролетит по палате, потому что решил не уворачиваться от мощного кулака десантника.

— Что за шум, а драки нет? — неожиданно произнесла появившаяся в приоткрытой двери из коридора голова ходячего из соседней палаты. — А то меня просила узнать дежурная сестра, чего вы шумите? — извиняющимся тоном добавила голова.

— Больше не будем, — пообещал Виктор, расслабляясь.

Голова исчезла за дверью.

— Ну и дурак же ты! — Виктор спокойно повернулся к Иванову спиной.

Иванов тоже устроился на своей кровати лицом к стене и спиной к Виктору. Разговаривать дальше не хотелось.

Минут через пять Виктор позвал:

— Слышь, Санёк?

Иванов сделал вид, что спит. Виктор не отставал:

— Санёк, говорю, слышишь?

— Ну? — промычал Иванов сонным голосом.

— Как её зовут-то?

— Кого?