Герой снов
Шрифт:
Петр с угрюмым видом решил поменять направление беседы.
– Хватит разговоров!
– приказал он.
– Всем есть!
– Обратив суровый взгляд на Емелию, он заметил:
– Неудивительно, что ты такая тощая! У тебя на тарелке еды-то щепотка. И ни кусочка мяса!
– Я… я не люблю его, - пролепетала, запинаясь, Емелия. Лицо царя совсем помрачнело:
– Не любишь мяса? Дурочка! Без мяса разве можно выжить?
– Он отщипнул своими огромными пальцами кусочек курятины и бросил ей в тарелку, расплескав
– Вот… своей рукой угощаю. Ешь!
Емелия дрожащей рукой взялась за вилку, но внимание всего стола сосредоточилось на ней. Она поднесла к губам блестящий от жира ломтик и с тоскливым видом уставилась на него
Николай наблюдал за ней с пробуждающимся сочувствием. Емелия проявляла те же пристрастия и антипатии, которые окажутся у нее в будущем. Мясоедение было противно ее натуре. Он не мог допустить, чтобы над ней издевались подобным образом, тем более что наверняка ее из-за этого просто вывернуло бы на стол. Поэтому он вмешался, сказав тихим голосом:
– Государь, позволь мне отослать мою непослушную жену из-за стола. Там, в своих покоях, она, оставшись без ужина, поразмыслит над собственной дурью.
Петр ткнул пальцем в курятину.
– Но лишь после того, как она съест это.
Николай посмотрел на Емелию. Она вновь поднесла кусочек мяса к губам. Лицо ее позеленело. Он понял, что сейчас ее стошнит.
– Вон!
– рявкнул он.
Емелия бросила на него благодарный и несчастный взгляд и сломя голову кинулась прочь.
Шесть часов спустя Николай устало поднялся наверх. Напряженное тело ныло от злости, досады и сильнейшего ощущения, что его предали. После ухода Емелии настроение Петра окончательно испортилось и отравило любые попытки разговора. Меншиков усугублял царский гнев ехидным шепотком и непрекращающимися злобными намеками, а гости разрывались на части между удовольствием от нежданного скандала и тревогой за себя. Было очевидно, что царь его молодую жену не одобрил. И Николай был готов с ним согласиться. Поглотив непомерное количество вина и водки, царь Петр и его окружение отбыли на ночлег, и Николай наконец освободился, чтобы заняться своей обманщицей-женой.
"Просто замечательно, - с яростью рассуждал он.
– Только этого мне и не хватало в нынешнем сомнительном положении: посадить себе на шею жену, вся семья которой бунтовала против царя". Дай только Бог силы дотерпеть до комнаты Емелии, и он изольет на нее весь свой гнев. Он вынудит ее признаться в том, что ее отец был стрельцом Он заставит ее вечно каяться в том, что она обманом женила его на себе. Она должна была понимать, что по собственной воле он никогда не подверг бы себя опасности, взяв в жены дочь изменника. Теперь тень подозрения
Добравшись до покоев Емелии, Николай тихо вошел и с тщательнейшей осторожностью притворил дверь. Спальня освещалась лишь красно-золотыми отблесками бушующего в печке огня. Он едва мог разглядеть скорчившуюся у постели фигурку жены. Кажется, она молилась.
"Прекрасно, - язвительно подумал он, - тебе понадобится много молитв, чтобы утешиться, когда я закончу".
– Сейчас мы с тобой поговорим, - произнес он голосом, подрагивающим от бешенства. Емелия кинулась к нему навстречу.
– Князь Николай, - задыхаясь, проговорила она. На ней лица не было. Вся она напоминала до смерти напуганную лань.
– Вы должны наказать меня. Я разгневала царя, и теперь гнев его падет на вас. Вот, возьмите этот кнут. Меня надо высечь… Пожалуйста, мне невыносимо знать, что я натворила такое.
– Подожди, - прервал ее несвязный лепет Николай. Он заметил блеск серебряной рукоятки кнута и отмахнулся, чтобы она убрала его прочь.
– Я хочу задать тебе несколько вопросов.
– Нет, пожалуйста, возьмите его, - настаивала она.
– Господи! Я не собираюсь тебя сечь!
– Выхватив у нее из рук, он отшвырнул кнут в угол, где тот с тяжелым стуком ударился об пол. Обернувшись к дрожащей жене, он увидел, что она смотрит на него немигающими глазами, а по щекам ее струятся слезы. В один ошеломительный миг злость его исчезла, и он выругался, проклиная свою душевную слабость.
– Но вы же должны, - прошептала Емелия.
– Никому я ничего не должен, будь я проклят!
– Пожалуйста.
– Она склонила перед ним голову и задрожала.
Не в силах сдержаться, Николай протянул руки и крепко обнял хрупкое тело жены.
– Просто скажи мне всю правду, - промолвил он, касаясь губами ее волос.
– Был твой отец бунтовщиком-стрельцом или нет?
Она отчаянно разрыдалась. Слова полились из ее уст бессвязным потоком:
– Да… Его казнили… Мать умерла от горя. Я не могла рассказать вам. Я мечтала стать вашей женой, а если бы вы узнали…
– Если бы я это знал, то ни за что не женился бы на тебе, - закончил он за нее.
– Пожалуйста, накажите меня, - умоляла она.
– Дурочка ты, дурочка, - хрипло прошептал он и притянул ее к себе, стараясь успокоить и гладя по спине. Она дрожала не переставая.
– Как, ради всего святого, могу я тебя наказать? Оставить на тебе след кнута? Как, по-твоему, могу я причинить тебе боль собственными руками? О, не думай, что мне этого не хочется, умница ты моя горемычная! Но даже очень постаравшись, я не смогу и пальцем тебя тронуть.
– Потому, что я ваша жена?
– дрожащим голосом спросила она.