Герой Веков
Шрифт:
— До того, как мне пришлось слушать твою болтовню на эту тему весь вечер и все утро, — проворчал Бриз. — И вообще, где Квеллион? Если я пропущу из-за его казни обед…
«Казнь!»
Сэйзед так увлекся, что позабыл, зачем они сюда пришли.
Пыл его мгновенно иссяк, и он вспомнил, почему Бриз был таким мрачным. Гасильщик говорил обычным беззаботным тоном, но его обеспокоенный взгляд выдавал истинные чувства: ведь Гражданин собирался сжечь ни в чем не повинных людей.
— Вот. — Альрианна указала на другую сторону рынка.
Там началось шевеление: сквозь толпу шествовал Гражданин в ярко-голубом
— Наконец-то. — И Бриз вместе с толпой начал продвигаться поближе к Гражданину.
Ощущая растущую нерешительность, Сэйзед впервые задумался о том, что его солдаты могли бы вмешаться. Но тогда они спасут немногих, а потеряют целый город. Вздохнув, террисиец двинулся следом за Бризом и Альрианной. Он предчувствовал, что наблюдение за казнью напомнит ему о тяжелом долге, связанном с Урто. Теологическим исследованиям придется подождать до лучшего времени.
— Тебе придется их убить, — сказал Кельсер.
Призрак притаился на крыше дома в одном из богатых кварталов Урто. Внизу приближалась процессия, возглавляемая Гражданином; Призрак наблюдал за ней через повязку на глазах. Пришлось отдать много монет — почти весь остаток той суммы, которую он привез с собой из Лютадели, — чтобы заранее выведать место проведения казни и как следует подготовиться.
Он видел бедолаг, которых Квеллион собирался убить. Многие, как сестра Фрэнсона, были простолюдинами, у которых обнаружились благородные родители. Среди них имелись также супруги благородных. А один из обреченных позволил себе громко высказаться против Квеллиона. Связи этого человека со знатью представлялись крайне несущественными: будучи ремесленником, он когда-то выполнял заказы благородных клиентов.
— Знаю, ты не хочешь этого делать, — сказал Кельсер. — Но сейчас надо проявить стойкость.
Призрак чувствовал себя сильным — пьютер наделял ощущением непобедимости, которого раньше он не смел и вообразить. За последние шесть дней Призрак спал едва ли несколько часов, но не чувствовал усталости, был ловок на зависть любому коту и сильным, что трудно было предположить в человеке его телосложения.
Но разве сила — это главное? Спрятанные под плащом ладони вспотели, и капли пота ползли по лбу. Призрак не рожденный туманом. Он не Кельсер и не Вин. Он просто Призрак. Зачем он в это ввязался?
— Я не смогу, — прошептал молодой человек.
— Сможешь, — возразил Кельсер. — Ты практиковался с тростью — я за тобой наблюдал. Кроме того, ты же сражался с теми солдатами на рынке. Они тебя почти убили, так ведь они оба были громилами. Ты неплохо себя показал, учитывая все обстоятельства.
— Я…
— Ты должен спасти этих людей, Призрак. Спроси сам себя. Что бы я сделал, окажись на твоем месте?
— Я не ты.
— Пока нет, — прошептал Кельсер.
«Пока нет…»
Внизу Квеллион произносил речь, полную обвинений в адрес людей, которых собирались казнить. Рядом стояла Бельдре. Призрак наклонился вперед. Неужели ее лицо и впрямь выражало симпатию, почти сострадание к несчастным пленникам. Или просто очень хотелось видеть ее такой? Он проследил за взглядом девушки и посмотрел на приговоренных. Среди них
«Кельсер прав, — подумал Призрак. — Я не могу допустить, чтобы это произошло. Может, у меня и не получится, но я хотя бы попробую».
Все еще не в силах унять дрожь в руках, он нырнул в люк на крыше и ринулся вниз по ступенькам. Завернул за угол, направляясь к винному погребу.
Ни одна воровская шайка не построила бы себе убежища без запасного выхода. С самого начала Призрак должен был сообразить, что аристократы опасались за свои жизни не меньше, чем какие-нибудь воры-скаа. Во времена Вседержителя придворные интриги нередко заканчивались тюремным заключением или убийством, следовательно…
Перепрыгнув через последние несколько ступенек, Призрак опустился на покрытый пылью пол. Чуткие уши уловили, как наверху снова начал разглагольствовать Квеллион. Толпа скаа заволновалась. Костер начал разгораться. Фиксируя происходящее, Призрак продолжал обследовать погреб, пока наконец не обнаружил в самом темном углу открытый потайной ход и темный коридор, ведущий в подвал соседнего здания. В коридоре находилось несколько солдат.
— Быстрее! — приказал один из них.
— Прошу вас! — умоляюще проговорил чей-то голос, отдаваясь эхом под сводами погреба. — Возьмите хотя бы ребенка!
Кто-то охнул. Солдаты продвинулись к противоположному от Призрака концу коридора, загораживая выход наружу. Их, конечно, прислал Квеллион, чтобы спасти одного из пленников. Гражданин устроил целое представление, порицая тех, в чьих жилах текла благородная кровь, но алломанты слишком ценны, потому он выбирал для своих казней лишь дома, в которых были потайные входы.
Отличный способ продемонстрировать приверженность традиции и в то же время обрести контроль над важным сокровищем. Но вовсе не лицемерие Гражданина стало причиной, по которой руки Призрака перестали дрожать, когда он бросился на солдат.
Причиной стал детский плач.
— Убей их! — закричал Кельсер.
Призрак выхватил дуэльную трость. Один из солдат наконец-то заметил его и растерялся.
Он упал первым.
Призрак и не знал, что способен наносить столь тяжелые удары. Помятый солдатский шлем покатился к выходу из потайного коридора. Другой противник вскрикнул, когда Призрак перепрыгнул через мертвое тело его товарища. У них были мечи, но в тесноте обнажить их оказалось не так просто.
А вот Призрак взял с собой кинжалы.
Выхватив один, ударил. Удар настиг сразу двоих, и Призрак отпихнул трупы, не желая терять ни секунды. У противоположного конца коридора стояли четверо солдат и коренастый скаа.
В их глазах застыл ужас.
Призрак бросился вперед, и перепуганные солдаты наконец-то пришли в себя. Они ринулись назад, открыв потайную дверь, и, толкая друг друга, ворвались в расположенный по другую сторону подвал.
Пожар уже охватил большую часть здания. Призрак чувствовал запах дыма. Приговоренные находились в подвале — видимо, пытались открыть потайную дверь и последовать за своим более везучим товарищем. Теперь им пришлось отступить, потому что из подземного хода, вытаскивая на ходу мечи, вывалились солдаты.