Герой Веков
Шрифт:
«Это неестественно…»
Часовые оповестили всех, что воздух чист. Лагерь тотчас же охватила суета: люди выходили из палаток, с поспешностью принимались за утренние дела. Вин стояла посреди дороги на въезде в лагерь — справа от нее текли спокойные воды канала. Все казалось таким реальным теперь, когда больше не было тумана.
Она спрашивала Сэйзеда и Эленда, что они думают о тумане: считают ли его явлением природы или… чем-то еще. Оба, оправдав свою репутацию мыслителей, привели аргументы, которые подтверждали и первую, и вторую версии. Сэйзед, по крайней мере, пришел
«Даже то, как туман душит некоторых людей, а других не трогает, можно объяснить, леди Вин, — сказал он. — В конце концов, укусы насекомых убивают одних, а другим доставляют лишь незначительные неудобства».
Вин не интересовали теории и ученые споры. Большую часть жизни она думала, что туман — это просто такая погода. Рин и другие воры смеялись над историями, в которых он представал чем-то сверхъестественным. И только став алломантом, начала по-другому относиться к туману. Вин его чувствовала, и это чувство лишь усилилось после того, как она коснулась силы в Источнике Вознесения.
Туман исчезал слишком быстро. Сгорая на свету, словно… убегал от опасности. В нем было что-то от человека, который устал сражаться и наконец-то сдался, сбежал. Кроме того, туман не проникал в помещение. Защитить от него могла простая палатка. Он словно понимал, что являлся незваным гостем для людей.
Вин снова посмотрела на солнце — янтарно-алое за темной дымкой облаков. Как бы она хотела увидеть сейчас Тен-Суна, поговорить с ним о своих тревогах. Вин скучала по кандре сильней, чем могла бы предположить. Его незатейливая прямота была под стать ее собственной. И Вин по-прежнему не знала, что с ним произошло после возвращения к своему народу; она пыталась отыскать другого кандру, чтобы тот доставил послание Тен-Суну, но эти создания теперь встречались весьма нечасто.
Вздохнув, Вин неторопливо направилась обратно в лагерь.
Войско готовилось к отбытию с впечатляющей скоростью. Солдаты приводили в порядок оружие и доспехи, повара готовили припасы. Вин успела пройти совсем немного, а походные костры уже разгорелись, палатки начали разбирать. Вот-вот, и все будут готовы отправиться в путь.
Когда Вин проходила мимо, одни ее приветствовали, другие ограничивались почтительным кивком. Но были и такие, кто с неуверенностью отводил взгляд. Она их не винила. Вин и сама с трудом понимала, какое место занимает в войске. Будучи супругой Эленда, она официально являлась императрицей, хоть и не носила королевских одеяний. Многие считали ее религиозной фигурой, Наследницей Выжившего. Этот титул ей тоже не нравился.
Эленда и Хэма Вин обнаружила возле императорского шатра, который только начали разбирать. Несмотря на то что стояли они на открытом месте и вели себя совершенно непринужденно, Вин тотчас же заметила, что оба держались в стороне от рабочих, словно не хотели, чтобы их услышали. Еще на подходе она зажгла олово, чтобы узнать, о чем они говорили.
— Хэм, ты же знаешь, что я прав. Это не может так продолжаться. Чем дальше мы проникаем в Западный доминион, тем меньше дневного времени остается
Громила покачал головой:
— Ты что же, будешь стоять и смотреть, как умирают твои солдаты, Эл?
Лицо Эленда посуровело:
— Мы больше не можем каждое утро ждать, пока рассеется туман.
— Даже если так мы спасаем жизни людей?
— Как раз промедление и губит эти жизни, — возразил Эленд. — Каждый час, который мы проводим здесь, приближает туман к Центральному доминиону. Мы планируем осаду, Хэм, а для нее требуется время — и это означает, что до Фадрекса надо добраться как можно скорее.
В поисках поддержки громила посмотрел на подошедшую Вин — та покачала головой:
— Извини, Хэм, но Эленд прав. Мы не можем себе позволить, чтобы наша армия зависела от капризов тумана. Мы подставляемся: если кто-то атакует нас рано утром, нашим людям придется или защищаться, сражаясь одновременно и с туманом, или прятаться в палатках и ждать.
Хэм нахмурился, потом извинился и ушел помогать отряду солдат паковать вещи. Глядя вслед громиле, который топал прочь по свежевыпавшему пеплу, Вин приблизилась к Эленду:
— Кельсер в нем ошибся.
— В ком? — не понял Эленд. — В Хэме?
— Да. Когда все закончилось… когда умер Кельсер, мы нашли письмо. В нем он пояснял, что выбирал членов своей шайки таким образом, чтобы они заняли места в новом правительстве. Бриз должен был стать послом, Доксон — бюрократом, а Хэм — генералом. Первые двое и впрямь подходили на эти роли, но вот Хэм…
— Он все принимает слишком близко к сердцу. Он должен обязательно познакомиться с каждым человеком из своего отряда, иначе ему не по себе. А когда знакомишься с каждым, каждый становится дорог.
Вин машинально кивнула, наблюдая за тем, как Хэм смеется, помогая солдатам.
— Ты только посмотри, какими черствыми мы оба стали, — заметил Эленд. — Распоряжаемся жизнями тех, кто последовал за нами. Может, лучше быть привязчивыми, как Хэм. Может, я бы тогда не отправлял так легко людей на смерть.
Обеспокоенная горечью, прозвучавшей в его голосе, Вин перевела глаза на Эленда. Он улыбнулся, пытаясь все скрыть, потом отвел взгляд:
— Сделай что-нибудь со своим колоссом. Он бродит по лагерю и всюду сует нос. Люди пугаются.
Едва подумав об этом существе, Вин сразу почувствовала, где оно — на краю лагеря. Человек все время находился у нее под контролем, но, чтобы управлять им по-настоящему, надо было сосредоточиться. Все оставшееся время колосс выполнял лишь общие команды: не уходить далеко, никого не убивать.
— Я должен проверить, готовы ли баржи к отплытию, — спохватился Эленд.
И, убедившись, что Вин не проявила желания пойти с ним, быстро поцеловал ее и удалился.
Вин продолжила свой путь через лагерь. Большинство палаток уже были разобраны и сложены; солдаты быстро расправлялись с завтраком. Человека она обнаружила за пределами лагеря: заметаемый пеплом, он сидел без движения и наблюдал за действиями людей своими красными глазками; с правой стороны лица — от глаза до угла рта — свисал лоскут содранной кожи.