Герой Веков
Шрифт:
— И что же сделало Йомена таким хорошим? — поинтересовалась Вин.
— Он удержал город от распада, — пояснил Слоусвифт, затягиваясь трубкой. Дым из нее смешался с туманом. — Кроме того, он дал аристократам и скаа то, в чем они нуждались.
— А именно?
— Стабильность, дитя мое. Мир погрузился в хаос, и ни скаа, ни аристократы не понимали, как следует жить. Наше общество разрушалось, люди начали голодать. Сетт почти не пытался остановить это: он безостановочно сражался, пытаясь удержать власть. И тогда появился Йомен. И люди увидели в нем того, кому стоило подчиниться. До
Вин молчала. Раньше ей показалось бы невероятным, что после тысячи лет притеснений люди могут добровольно вернуться в рабство. Но кое-что похожее случилось и в Лютадели. Горожане изгнали Эленда, который предоставил им свободу, и передали власть Пенроду, поскольку тот обещал им вернуть все, что было утрачено.
— Йомен — поручитель.
— Людям нравится знакомое, девочка моя.
— Они лишились свободы.
— Кто-то должен править, а кто-то подчиняться. Так устроен мир. Йомен дал народу то, о чем люди сожалели с самого Крушения: он распределил роли. Скаа могут трудиться, их могут избивать, они могут быть рабами, но они знают свое место. Аристократы тратят время на балы, но такова жизнь.
— Балы? — переспросила Вин. — Приближается конец света, а Йомен устраивает балы?
— Конечно. — Слоусвифт снова медленно и с удовольствием затянулся. — Правление Йомена основано на том, что у них было раньше. А балы даже в таком небольшом городе, как Фадрекс, представляли собой важную часть жизни. Кстати, один проходит прямо сейчас в крепости Ориэлль.
— Несмотря на то что сегодня прибыла армия, чтобы взять город в осаду?
— Вы только что сами сказали: приближается нечто, похожее на мировую катастрофу. По сравнению с этим армия выглядит пустяком. Между прочим, Йомен всегда появляется на каждом балу, который устраивают его подданные. Тем самым он успокаивает людей, вселяет в них уверенность. Вседержитель до такого не додумался. Поэтому сегодняшний день — день прибытия вражеской армии — весьма подходит для бала.
Вин откинулась на спинку кресла, не в силах подыскать нужные слова. Изысканные балы представляли собой чуть ли не последнее, что она рассчитывала обнаружить в городе.
— Отлично. А в чем заключается слабость Йомена? Есть ли в его прошлом то, что мы могли бы использовать? Есть ли у него какие-нибудь причуды, которые делают его уязвимым? Куда нам следует нанести удар?
Слоусвифт спокойно затянулся. Повеяло пеплом и туманом.
— Ну? — нетерпеливо спросила Вин.
Старик выдохнул облачко дыма:
— Я только что сказал, дитя мое, что мне нравится этот человек. С какой стати я должен делиться сведениями, которые можно использовать против него?
— Вы информатор, — напомнила Вин. — Вы этим занимаетесь — продаете сведения.
— Я рассказываю истории, — уточнил Слоусвифт. — Для каждых ушей — свои. Зачем мне говорить с теми, кто собирается напасть на мой город и свергнуть моего короля?
— Когда город будет нашим, вы получите
Слоусвифт тихонько фыркнул:
— Если вы думаете, что подобное может меня заинтересовать, то Сетт явно умолчал о важных особенностях моего характера.
— Мы вам хорошо заплатим.
— Я сведения продаю, девочка моя. Не душу.
— Не очень-то много от вас пользы, — заметила Вин.
— А скажи, дитя, — с легкой улыбкой проговорил ее удивительный собеседник. — Разве все это должно меня волновать?
«Вне всяких сомнений, это самый странный информатор из всех, что мне встречались».
Слоусвифт снова затянулся. Похоже, он не ждал от нее ответа и считал, что разговор окончен.
«Он аристократ, — подумала Вин. — Ему по нраву старый мир. Там было удобно. Даже скаа боятся перемен».
Она поднялась из кресла:
— Я скажу тебе, старик, почему стоило бы волноваться. Потому что с неба падает пепел, и скоро он накроет весь твой милый городок. Туман убивает. Земля дрожит, а Пепельные горы становятся все яростнее. Приближаются страшные перемены. В конце концов даже Йомен не сможет их игнорировать. Ты ненавидишь перемены? Я тоже. Но ничего уже не будет как прежде, и это хорошо, потому что, когда в жизни ничего не меняется, ты все равно что покойник.
— Говорят, ты остановишь пепел, — тихо проговорил старик. — Сделаешь солнце желтым, как раньше. Тебя называют Наследницей Выжившего. Героем Веков.
Вин, которая уже собралась уходить, обернулась и сквозь предательский туман посмотрела на человека с трубкой и закрытой книгой.
— Да, — подтвердила она.
— Наверное, непросто жить с такой судьбой.
— У меня нет выхода, если я не хочу сдаться.
Слоусвифт немного помолчал.
— Садись, дитя, — наконец сказал он и опять махнул рукой в сторону кресла.
Вин послушалась.
— Йомен — хороший человек, — продолжал Слоусвифт, — но правитель из него посредственный. Он был чиновником, служил в Кантоне ресурсов. Он знает, как организовать поставки продовольствия, как вести строительство. В обычной ситуации этого бы хватило, чтобы считать его достаточно хорошим королем. Однако…
— Не в той ситуации, когда приближается конец света, — договорила Вин.
— Именно. Если то, что я слышал, соответствует истине, твой супруг — человек мечты и действия. Если нашему маленькому городу суждено выжить, мы должны стать частью того, что вы предлагаете.
— И что же мы будем делать?
— У Йомена есть несколько слабых мест. По натуре он спокойный, благородный человек. Однако ему свойственна непоколебимая вера во Вседержителя и созданную им систему.
— Даже сейчас? Вседержитель мертв!
— Ну да, а что? — с веселым удивлением отозвался Слоусвифт. — А ваш Выживший? Я вроде как слышал, он тоже умер. Но это не очень-то помешало его революции, верно?
— Хорошо подмечено.
— Йомен — верующий. Это может быть как слабостью, так и силой. Верующие люди нередко пытаются сделать то, что кажется невозможным, поскольку рассчитывают, что высшие силы будут их оберегать. — Слоусвифт помедлил, глядя на Вин. — Такое поведение может превратиться в слабость, если вера неправильная.