Герой высшего качества
Шрифт:
— Ну, ваще… — сказал он, останавливаясь.
Жизнь не просто дала трещину, а за один день развалилась: зачет по «Финансовому менеджменту» пролетел, теперь тащиться на пересдачу и ждать, допустят до экзаменов или нет; остался без обещанных денег и с перспективой просидеть голодным больше недели; надежды, связанные с Мариной, развеялись в дым, и он понял, что был для нее развлечением, капризом девушки, избалованной обилием поклонников…
Что остается человеку, попавшему в такую ситуацию?
Американец, наверное, пойдет к психоаналитику, какой-нибудь
Сначала Егор решил взять пива, но потом подумал, что ситуация заслуживает водки.
— Ладно, — сказал он. — До зеленых соплей, а там посмотрим…
Он дошел до метро и поехал домой, а добравшись до своей станции, отправился в расположенный рядом с ней продуктовый магазин.
— Чего тебе? — нелюбезно осведомилась продавщица, дородная тетка сурового вида.
Егору, ощущавшему себя законченным, совершенным неудачником, никчемным, бессмысленным существом, которое способно лишь на ошибки, глупости и болезненные разочарования, показалось, что продавщица видит его насквозь и смотрит на плюгавого студента с презрением.
— Водки, — сказал он.
— Какой? — тетечка повела рукой в сторону полок, уставленных разнообразными «пузырями».
Егор принялся рассматривать бутылки, намереваясь выбрать что-нибудь, что пил недавно и от чего не осталось дурных воспоминаний. Но тут что-то случилось с его зрением, все размазалось перед глазами, поплыли мерцающие сиреневые круги, и в центр одного из них он и ткнул, почти не соображая, что делает:
— Вот эту.
— Хорошо, — тетка сняла с полки один из «пузырей», и тут зрение Егора восстановилось.
На миг испугался, что выбранная наугад водка окажется дорогой, но с него спросили немногим больше ста рублей. Взяв бутылку, с интересом глянул на этикетку: надпись «Геройская», по бокам орнамент из скрещенных мечей, а сверху — расправивший крылья дракон.
Такой водки Егор никогда ранее не встречал, но мало ли видов горячительного зелья выпускают заводы матушки России? И рьяная антиалкогольная кампания, начатая в последний год, ничуть не умерила их пыла.
Добравшись до дома, обнаружил, что Санька нет, зато в большой комнате и на кухне витает легкое похмельное амбре.
— Ну и ладно, — ожесточенно сказал Егор. — Стану бухать один.
Особым докой по части выпивки он себя не считал — так, пил иногда в компании одногруппников, в основном пиво, да еще употреблял по праздникам, когда оставаться трезвым вроде бы как-то неприлично.
В одиночестве Егору Грачеву предстояло надираться первый раз в жизни.
Он сварил полпачки пельменей, выложил в тарелку и выдавил на них остатки майонеза из пакетика. Вытащил из морозилки успевшую подостыть водку и наплескал примерно половину обычного стеклянного стакана.
На мгновение показалось, что водка светится, играет сиреневыми искрами, но Егор тряхнул головой, и видение исчезло.
— Пить не начал, а
Горло обожгло, в голове зашумело, причем шум оказался странным, похожим на гомон. Егор поперхнулся, несколько секунд просидел с открытым ртом и торопливо взялся за пельмени.
Успел съесть примерно половину, когда осознал, что, во-первых, удивительным образом пьян, а во-вторых — хочет выпить еще. Душевная боль, вызванная Марининой подлостью, ослабела, проблемы, еще пятнадцать минут назад громоздившиеся со всех сторон подобно горам, отступили.
— И наплевать! — заявил Егор. — На всех! И на Петровича, и на Кащея, и на эту суку!
Он выпил еще, доел пельмени, а третью порцию «Геройской» проглотил вообще без закуски. И вот тут-то эйфория отступила так же неожиданно, как и возникла, и на смену ей пришла тошнота.
Некоторое время Егор боролся, а когда понял, что сил держаться больше нет, рванул в сортир. Едва успел откинуть крышку унитаза, как смешанные с майонезом и водкой пельмени хлынули из него мощной струей.
Из глаз потекли слезы, в голове снова появился шум и неожиданно преобразовался в голос:
— Слышишь меня, герой?
Голос был мягкий, певучий и вроде бы женский, но Егор все равно вздрогнул. Он четко знал, что подобные вещи слышат только шизофреники, а им положено сидеть в психушке.
— Слышишь меня, герой? — прозвучало вновь.
Егор проморгался и обнаружил, что лужица воды в унитазе, которой положено быть изгаженной блевотиной, блестит чистотой, да еще и отражает миловидное девичье личико.
— Э… а? — произнес Егор.
— Слышишь меня, герой? — в третий раз повторила девушка, причем звука не было, слова возникали прямо в голове.
— Я? Слыш-шу… Только я не ге-герой… — Несмотря на то что водка должна была покинуть организм, он по-прежнему чувствовал себя пьяным, и язык немного заплетался.
— Раз ты смог увидеть меня, то ты герой, — уверенно заявила девица.
Утонченно красивая, золотокудрая, с огромными синими глазами, она глядела на Егора так, словно была влюблена в него без памяти, и от этого взгляда голова кружилась сильнее, чем от спиртного.
— Ну… тогда да.
— Готов ли ты исполнить свое предназначение? — Лик девушки стал строгим и торжественным.
— К-какое? — Егор подумал, что в «Геройскую» наверняка добавили конопли, героина или ЛСД, иначе откуда такие яркие и необычные видения, но тут же отбросил эту мысль.
И это в водку, что стоит чуть больше сотни за пузырь? Для чего такие траты?
— Спасти целый мир от бесчинствующего зла! — заявила девушка так, будто каждое слово во фразе было заглавным. — Установить добро и справедливость, повергнуть негодяя!
— Но я… э… — Егор ущипнул себя за руку и едва не заорал от боли. Предположение, что это всего лишь сон и что сейчас он пьяным валяется под столом на кухне, благополучно скончалось. — Там же надо уметь… сражаться… быть сильным… все такое…