Гетерозис. Хроники боли и радости
Шрифт:
Но все-таки мне удалось совершить подвиг и съесть это чудо-юдо.
– Спасибо, – сказал я, отодвигая тарелку.
А в животе в этот момент ревел ураган.
– Тогда пойдем развлекаться.
С этими словами Марина схватила меня за руку и потащила в комнату. Там царил самый настоящий бардак.
– Извиняй за небольшой бедлам. Просто у нас небольшой переезд.
– Да все в порядке. Мне не привыкать. У жены вечная привычка разбрасывать вещи.
– Так ты женат?
– Чисто формально.
– Это как?
– Выходит, ты действительно
Девушка в очередной раз обиженно надула губки и, толкнув меня на диван, села рядом.
– По-твоему я – лгунья?
Пришлось сразу же ретироваться.
– Конечно, нет. Просто я немного удивлен.
– Чему?
– Ну, ты живешь в этом городе и ничего не знаешь обо мне.
– У тебя звездная болезнь.
– Вовсе нет.
– Вовсе да.
– Вовсе нет
– Вовсе…
Она смотрела мне в глаза, и тут что-то произошло. Нечто неожиданное и в тоже время вполне логичное. Все случилось как-то спонтанно. Во всяком случае, для меня. И вот я уже чувствую ее язык внутри себя. Его нежный и терпкий вкус сводит меня с ума. Мне хочется вкушать его вечно, играть его переливами, углубляться, возвращаться и вновь ввергаться в это сладкое безумие.
Но все рано или поздно кончается. И тогда холодная реальность шарахает по башке своим молотом адекватности.
Мы снова смотрели друг на друга, и я чувствовал, как неумолимо разрасталась между нами пропасть скользкого неудобства.
– Прости… Мне казалось…
– Нет. Это ты меня прости.
Поднявшись с дивана, я стал мысленно искать выход.
В ответ Марина рассмеялась. Так громко и звонко, что я даже чуть-чуть испугался. Не понимая сути веселья, мне приходилось наиглупейшим образом всматриваться в секреты ее мимики и догадываться об их сокрытом глубинном смысле.
– Прости, – повторила она, едва отдышавшись.
– Но…
– Что смешного? А куда ты собрался в таком виде?
Я окинул себя взглядом. И действительно, куда??? Ну, прям кретин какой-то.
Марина похлопала рукой по дивану рядом с собой и мысленно поманила к себе.
Возможно, чисто для отмазки мне нужно было поколебаться какое-то время, а потом я просто сел рядом.
– Расслабься, – сказала Марина после нескольких минут молчания, – Приставать не буду.
Я посмотрел ей в глаза:
– Чем займемся?
Девушку вновь рассмешила моя наивная глупость. Но на этот раз это была просто улыбка. Обыденное искривление губ, но сколько в ней таилось тепла и света. Мой примитивный мозг не мог понять ее силы. Лишь скромно ютился в её тени.
– Не знаю. Есть идеи?
– Ну, типа музычка, шахматки…
– Лучше расскажи о себе. Чем ты занимаешься?
– Только не это, – паникуя, воскликнул я, – Лучше о погоде…
Точно вспомнить не могу, но мы о чем-то и впрямь болтали. А когда стало светать, я собрался и покинул её. На прощанье девушка подарила мне ещё одну светлую улыбку. Этим прохладным утром она согрела мне сердце.
Спать хотелось жутко. Но работа прежде всего. Через сорок минут я добрался до кафе «Квардток»,
– Здравствуй, здравствуй…, – сказал он, не отрывая глаз от газеты.
Я тем временем бросил дежурную фразу подоспевшей официантке:
– Как обычно.
Не успел мой зад оказаться на стуле, как под носом оказался завтрак и пухленький конверт.
– Вижу, ты все-таки согласился.
– В последнее время наши дела из рук вон как плохи. Поэтому я готов на все, чтобы спасти наш бизнес.
Мне нечего было ответить, а он продолжил, отложив газету.
– Раньше я всегда доверял твоему чутью. И оно тебя не подводило. Просто эта баба довела тебя до такого состояния. Но есть время разбрасывать камни и есть время, чтобы камни попадали в цель.
– Значит, я еду?
– Так точно. А теперь кушай, набирайся сил и помни, твой самолет в девять тридцать три. Удачи и до встречи.
Раздав ценные указания, мой любимый агент покинул меня, оставив мне на растерзание кусок яичницы и сыр.
– Что-нибудь еще, Алексей Анатольевич?
Витая в своих мыслях, я не заметил подошедшую официантку и лишь теперь обратил на нее внимание.
– Катерина…
Мои встречи с агентом традиционно проходили в одном и том же кафе. Так что эта девица обслуживала меня с первого дня работы. Сколько времени прошло с тех пор? Год, два, три…? Не помню. Однако я успел достаточно детально изучить ее повадки. Ведь я есть я.
– …вам плохо?
Черты ее лица встрепенулись в сильнейшем порыве смятения, но тут же остыли, а еще через мгновение она разрыдалась. Конечно, мне нравится производить впечатление на женщин, но не до такой степени.
– Все хорошо, – повторял я, усаживая официантку за свой столик, а усадив, вернулся на свое место.
Пришлось ждать, пока она перестанет лить слёзы. И лишь после мне удалось задать очевидный и долгожданный вопрос:
– Так что случилось?
Девушка недоверчиво окинула меня взглядом, окончательно высморкалась в цветастый платочек, а потом заявила:
– У меня проблема.
– Да неужели? – подумал я, – Как это я сразу не догадался.
– Моя сестра находится в коме.
Обычно я безразличен к подобной чепухе, но всегда стараюсь сделать вид, что мне действительно жаль, хотя бы ради соблюдения этикета, или просто, чтобы быть как все и не выделяться из толпы, если на это нет весомых причин.
– Сочувствую.
– Пять лет назад она упала с балкона седьмого этажа. Врачи спасли ее, но с тех пор…
– Почему сейчас?!
Она смотрела на меня взглядом недоумевающего искателя смысла.
– То есть???
– Прошло пять лет, но только в этот светлый день вам стало особенно грустно.
В ответ Катерина протянула мне скомканный клочок бумаги.
– Что это? – спросил я.
Не дождавшись объяснений, я развернул полученное. Предполагалось, что клочок бумаги окажется тайным посланием, секретной шифровкой или на худой конец билетом куда-нибудь, но вместо этого я увидел обычное чернильное пятно.