Гибель богов (Хроники Хьерварда, Книга Хагена)

Перумов Николай Даниилович

Никогда еще Маг не просил прощения у Смертного; каким-то образом эта мысль вошла в сознание Хагена, и неожиданно для самого себя он уверовал, что это истина.

У него сжалось горло, слова застряли в зубах. Он хотел ответить - и не мог, думая в тот миг лишь об одном: теперь-то все пропало, и он погиб окончательно.

– Так ты прощаешь меня?
– чуть настойчивее повторила Сигрлинн.

Хаген не отвечал. Рука сжимала эфес - но меч оставался в ножнах. Нет, он не в силах причинить ей вред, что бы ни говорил Учитель!

– Молчишь...
– задумчиво проговорила волшебница.
– Что ж, это твое право. Ладно, будь, по-твоему. Ты будешь слушать, а я стану говорить. Надеюсь, у тебя в голове что-нибудь да останется.

Как ты думаешь, мой мальчик, для чего

развязана вся эта война, в которой ты - не более чем один из тысяч и тысяч заготовленных бессловесных орудий, которые должны выполнить свою задачу и погибнуть? Знаешь ли ты, что ничем не отличаешься от обыкновенного меча или, скажем, дротика? Тебе были обещаны величие и власть, и ты, словно мормат, одержимый жаждой крови, кинулся войной на своих же соплеменников, вся вина которых в том, что они желали жить по-своему, а не как это виделось Магу по имени Хедин! Ты бредишь властью, мечтаешь о собственной Империи... я скажу тебе, что один раз такая Империя уже была создана. От Железного Леса и Рогхейма до Кольчужной Горы и того места, где ныне Хедебю, простиралась она, и Хединсей был ее сердцем. Ты мнишь могучими и несокрушимыми те стены, что ныне охраняют твой остров; но скажу тебе, что это лишь жалкое подобие тех исполинских бастионов, что когда-то возносились над Хединсеем. Они вздымались до самых туч, и бесчисленное войско несло неусыпную стражу... Огнем, мечом и страхом правил хозяин Хединсея, а точнее, его Учитель - Маг по имени Хедин. Злодеяния его неисчислимы. Если бы сложить в гору одни лишь черепа погубленных Ночной Империей (так звалось это государство) людей, то ее вершина достигла бы Замка Всех Древних, недостижимого Столпа Титанов! Слезы, пролитые матерями, женами, дочерьми, заставили бы Великое Море выйти из берегов и затопить всю сушу! И терпение Магов иссякло. Мы объявили Хедину войну. Я сама объявила ее, думаю, тебе об этом прекрасно известно. Ведь когда-то твой Учитель любил меня, - голос ее упал до шепота, затем вновь возвысился, - и потом, когда наши пути разошлись, он не переставал из ревности и мести противодействовать всему, что я начинала делать; он находил в этом странное удовлетворение... Я созидала - он разрушал. Ночная Империя заняла почти весь Восточный Хьёрвард и, не вмешайся я с остальными Магами, захватила бы и остальное.

Но она пала, и твоего Учителя мы отправили в изгнание. Это было все, что мы могли с ним сделать. Я надеялась, что, испытав на себе тяготы и невзгоды Смертных, он задумается... но я ошиблась. Он лишь ожесточился и, когда пришел его черед обрести Ученика... не знаю отчего, но Жребий распорядился странным образом. Он послал Хедину тебя - прирожденного воина и завоевателя, решительного и жестокого. И он использовал тебя - использовал до конца, а теперь послал на верную смерть, потому что еще никому и никогда не удавалось взять приступом Столицу охраняемого мною Королевства.

Но тебя мне жаль. Жаль тебя и всех тех несчастных, которых ты тянешь за собой в пропасть. Я содрогаюсь при одной мысли о том посмертии, которое ждет вас! Послушай, - она протянула ему руку, - еще не поздно все исправить. Я не стану угрожать тебе - это бессмысленно. Я взываю к твоему разуму - разве не считал ты в глубине души, не осмеливаясь произнести это вслух, что идешь навстречу неминуемой гибели? Ты же опытный военачальник - разве ты ослеп? Через несколько дней на тебя обрушится вся мощь Видрира и магических ратей; через несколько дней, часов или даже минут - в зависимости от того, что ты станешь делать; само войско Хранимого Королевства подоспеет через три-четыре дня, но и до этого у жрецов найдется, чем ответить тебе. Не желая излишних смертей невинных, обманутых тобой людей и гоблинов, Храм не показывал своей мощи; берегись, если они все-таки пустят ее в дело всю, без остатка. Пока не поздно - откажись от штурма. Собери своих, уведи их из города. Тебе никто не станет препятствовать. Никто из твоих воинов не понесет никакого наказания. А тебе... тебе Великим Мерлином, Главою Совета Поколения, предложена на выбор высокая участь - или стать его Учеником и помощником на далеком волшебном Авалоне, или, если ты предпочитаешь земли Смертных,

последовать за мной и принять от меня иное знание - знание Мира и Созидания, какое при всем желании не мог дать тебе Хедин, Познавший Тьму. Итак, я сказала все, что хотела, теперь тебе предстоит решить.
– Она выпрямилась, касаясь подоконника кончиками длинных изящных пальцев.

– Мой тан, подошли тысячи Берда и Фреара!
– всунулся в комнату посыльный. Выпалил это - и замер с открытым ртом, увидев неподвижно застывшую волшебницу.

– Я... сейчас, - с трудом произнес Хаген.
– Ступай...

Тан чувствовал лишь опустошение и усталость. Невыносимую усталость от самого существования, ставшего вдруг совершенно бессмысленным. Он не смотрел на Сигрлинн и не видел, что волшебница сама настойчиво ищет его взгляда; он должен был решиться на что-то, соглашаться ли, нет, отводить ли своих от Храма или, быть может, рубить мечом былую подругу своего Учителя; он должен был сделать очень многое, но не мог ни пошевелиться, ни вымолвить хотя бы слово. Слова Сигрлинн прошли мимо его сознания; он запомнил их, но сейчас ничего из сказанного ею не имело значения. Она сама, а не сказанное ею действовало сильнее всего. В эти мгновения тан не помнил об Ильвинг.

На лестнице вновь раздался топот, в комнату ворвались Гудмунд, Фроди, тысячник Берд и Орк. Гоблин извернулся с непостижимой для его грузной фигуры ловкостью; глаза выкачены, на губах проступила пена. Из его глотки рвался неистово-яростный рык, он бросился прямо на Сигрлинн, замахиваясь окровавленным ятаганом; Гудмунд, готовясь, крутанул над головой свой верный нож-крюк.

Сигрлинн взглянула на них с легким неудовольствием, с которым взрослый смотрит на докучающего своими шалостями малыша, и небрежным жестом подняла руку...

– Нет!
– выкрикнул Хаген. Он понял, что сейчас его верные соратники превратятся в нечто, уже не способное помешать волшебнице, и, пытаясь упредить ее, выдернул, наконец, меч из ножен и кинулся на нее, точно безумный.

Он стоял слишком близко, и простое, молниеносное Заклятье Сна не успело бы остановить его. Хаген действовал, охваченный странным отчаянием: ведь секунду назад он и помыслить не мог, чтобы поднять на нее оружие, и то, что его вынудили это сделать, сводило с ума.

Конечно же, он не успел. Голубой Меч встретил бледно-алую полосу пламени, рванувшегося из правой руки волшебницы. Человеческая или гномья сталь не выдержала бы встречи с волшебным огнем, выкованное руками Смертных оружие распалось бы надвое - но сотворенный Древним Богом меч устоял.

Сигрлинн отбросило - настолько велика была сила, с которой сшиблись клинки; Хаген тоже не удержался на ногах, но волшебнице пришлось хуже: перевалившись через подоконник, она с криком сорвалась вниз. Ученик Хедина бросился к проему, глянул, свесившись, во двор - там никого не было. Спасаясь, Сигрлинн пришлось спешно открывать двери в иной Мир; теперь требовалось некоторое время, самое меньшее несколько часов, прежде чем она снова смогла бы добраться до Хагена.

Тан тяжело дышал, обводя стоявших рядом с ним воинов диким взором.

– Не ждем больше никого, - произнес он неожиданно безжизненным, надтреснутым голосом.
– Храм штурмовать немедля, и я пойду первым.

ГЛАВА II

В гавани Хединсея последние "драконы" отваливали от пирсов - флотилия Хедина шла штурмовать Столицу Хранимого Королевства. Я долго провожал их взглядом, стоя на самой вершине главной крепостной башни. Мне предстояло много работы - прикрывать щитом-невидимкой ушедшее войско так долго, как только смогу, - по меньшей мере, до моего амулета, спрятанного на границе лесов гарридами.

Я не тешил себя пустыми надеждами, что в нашем Плане все пройдет без сучка и задоринки. Заклятья, которыми я собирался защитить своего Ученика, были моими собственными, разработанными в долгие годы скитаний; следящие за мной не смогут тотчас же разобраться в них, но что я занялся волшбой - немедленно станет известно и Мерлину, и Сигрлинн. Что ж, пусть знают, пусть попытаются разобраться, в чем тут дело; это даже хорошо - пока они станут возиться со мной, Хаген успеет уйти достаточно далеко.