Гибель богов (Книга Хагена)

Перумов Ник

Тем временем меня стали всё настойчивее подталкивать к огромной мельнице, между чьих окровавленных жерновов уже исчезло трое приговорённых; рядом со мной стоял, глухо рыча и дико вращая глазами, один лишь светлокожий чужак.

Я не стал прибегать к магии, а просто выхватил из рук ближайшего стражника копье, древком отбросил его в сторону; потом, взявшись за колодку обеими руками, сломал её так же легко, как будь бы она из сухой соломы; бросившегося на меня воина я швырнул прямо в медленно перетирающие добычу жернова, потом освободил и оливковокожего; махнув ему рукой — «давай за мной!», — я быстрым, но

ровным шагом пошёл прочь из зала пыток.

Наше бегство осталось незамеченным — слишком много людей стонало и выло, проклиная судьбу, чтобы в этом жутком гаме был услышан вопль второго стражника. Прежде чем заправлявшие там поняли, в чём дело, и снарядили погоню, мы достигли ворот. Я имел право на убийство, будучи как бы лишён на время своего звания Мага; но умение моё осталось при мне, и я рубился с наслаждением, всласть. По счастью, у воинов не оказалось луков; оставив за собой семь или восемь тел, я со своим невольным спутником выбрался на привратную площадь и быстро затерялся в толпе.

Прошли десятилетия; изгнание кончилось, План исполнялся; пришло время Хагену взять в руки достойный меч. И добыть его он обязан был сам, сам должен был положить руку на сжатое камнями оружие. Самое большее, что мог сделать я, — это на короткое время отвлечь хозяина Горы. Сила его была очень велика, вдобавок собрана в один кулак — он, похоже, всё время ждал нападения Молодых Богов.

Заклятье Перемещения отправило меня, Хагена и три тысячи воинов к привратной площади. Ещё не осело облако желтой пыли, как светловолосые и светлоглазые воины моего Ученика, гиганты по сравнению с местными жителями, построившись тесным клином, пошли на приступ.

Этого хозяин Горы никак не ожидал. Он готовился отразить магическую атаку; его же стражники хороши были только против безоружных. Жалкая попытка сопротивления в воротах стоила жизни трём десяткам наиболее храбрых из них; дружинники Хагена — а среди них были и те, кто брал эривагский Храм, — не теряя строя, быстрым шагом двинулись вглубь.

Из боковых проходов с воплями выскакивали защитники Горы, чтобы тотчас же погибнуть под мечами и стрелами воинов Хагена. Мы смяли второй заслон у самого входа в главный зал, и, когда сверкающий доспехами строй показал тупую голову из черного проёма широкого тоннеля, в зале разом всё стихло. Стражники, палачи и пытаемые замерли, разинув рты и уставившись на небывалое многорукое и многоногое чудище, ощетинившееся копьями и мечами, что стремительно накатывалось на них.

Я с наслаждением рубил мечом Ракота механизмы чудовищных мельниц; по залу заметались сотворенные мной призраки, тонкие нити колдовского огня неслись вверх, поражая крылатых сборщиков людских мучений; бросавшиеся ко мне стражники Горы падали с ног под ударами невидимых волн Эфира, которые я посылал во всех направлениях вокруг себя; вся ведомая мне боевая магия пошла в ход — я чувствовал небывалое освобождение. Однако от моей руки не погиб ни один Смертный.

А Хаген, убивая всех на своём пути, шел напрямик — к трону.

Хозяин Горы вскочил на ноги. Разинул оказавшуюся вдруг очень широкой пасть. Выдохнул клуб сине-рыжего пламени — длинная струя, сжигая и обращая в пепел всё, оказавшееся у неё на дороге, понеслась ко мне, и я возблагодарил судьбу — самая рискованная часть нашего замысла удалась, потому что времени

для нового удара у Древнего Бога уже не должно было остаться.

Я встретил пламя сотканным из тьмы щитом, отразил его поток, направил неугасшие волны огня в разные стороны; прикрывая отряд Хагена, взвились крутящиеся дымные столбы. Мои призраки сработали, хозяин Горы принял меня за главного своего врага…

Хаген уже мчался вверх по ступеням трона — мчался один, потому что все остальные его бойцы остались внизу: из каких-то тайников набежала пропасть стражников Горы, безжалостно брошенных на убой её хозяином, их пришлось задержать обычными мечами.

Только теперь Древний Бог соизволил обратить внимание на бегущую прямо к нему человеческую фигурку. По залу раскатился жуткий хохот, более похожий на клёкот исполинской птицы; хозяин Горы выпрямился, он в три раза превосходил Хагена ростом; огромная палица поднялась вверх.

Только теперь я смог как следует разглядеть нашего противника. Он действительно имел почти восемнадцать футов росту, но тело его казалось жуткой мешаниной костей, гниющей, свисающей обрывками плоти и каких-то мелких шевелящихся существ, вроде жуков или муравьев. На огромном голом и шишковатом черепе выделялись круглые иссиня-чёрные глаза без белков и зрачков и длинный тонкогубый рот… Меня передёрнуло от омерзения.

А ведь когда-то этот Бог был красив, весел, беззаботен, бродил по прекрасным южным лесам, затевая на редких прогалинах игры с их обитателями; следил за чередой дождливых и солнечных дней, когда надо — пускал суховеи, а когда — влажные морские ветры… Наверное, в крошечных подлесных деревнях ставили тогда в его честь погосты, его изображения украшались в положенное время цветами… Был он благ или, по крайней мере, не зол; и во что же превратился? Страшное чудовище, готовое истребить всё живое в собственной стране, чтобы прожить лишний день… И виной этому Молодые Боги.

Палица Бога взлетела и упала; брызнул камень раздробленных ступеней. Хаген уклонился, и его клинок с размаху врезался в чудовищную ногу хозяина Горы.

Я ждал этого мига, чтобы в свою очередь нанести удар. Вся собранная мощь выплеснулась в одном-единственном порыве, мир несся вокруг меня с такой быстротой, что в глазах всё сливалось. Пасть Бога была уже открыта, поток огня уже хлынул на моего Ученика — применять более изощренные виды магии наш противник не стал; но тут пущенная мной невидимая стрела достигла цели.

Сквозь внезапно сделавшуюся прозрачной крышу зала, сквозь всю толщу Горы, превратившейся в хрустальный слиток, глянул вниз Дракон Времени, оскаливая бесчисленные зубы. Его глаза пылали чистым цветом глубокого моря, огромная пасть щерилась в кошмарной усмешке…

Бог забыл на мгновение о Хагене. Пораженный, он поднял голову; этого хватило моей стреле, чтобы долететь до него, а Хагену — вырвать Голубой Меч из стискивающих оружие каменных челюстей.

От удара моей стрелы, рассыпавшейся мириадами оранжевых искр, Бог нелепо взмахнул руками и пошатнулся, издав странный курлыкающий не то стон, не то крик. Его трон пылал, камень плавился и стекал вниз ослепительно белыми ручьями; за спиной хозяина Горы была пропасть, он оказался на самом краю; я замер, всё решалось сейчас: мне не удалось сбросить его, а сил на новый удар не было.