Гибель гигантов
Шрифт:
О Думе никто не вспоминал. Толпа радостно шумела, но Григорий с сомнением подумал: станут ли солдаты выполнять приказы самоизбранной военной комиссии? И где же во всем этом демократия?
В последней фразе объявления он услышал ответ на свой вопрос.
— Комитет призывает рабочих и солдат как можно скорее выбрать своих представителей и прислать их сюда, в Таврический дворец, для участия в заседании нового революционного правительства!
Именно это Григорий и хотел услышать. Новое революционное правительство — совет рабочих
А потом, впервые в жизни, они проведут выборы.
На следующее утро Первый пулеметный полк собрался на плацу, чтобы выбрать представителя в Петроградский совет рабочих и солдатских депутатов. Исаак предложил прапорщика Григория Пешкова.
Его выбрали единогласно.
Григорий знает жизнь и рабочих, и солдат, он принесет в коридоры власти запах машинного масла и настоящей жизни. Никогда он не забудет своих корней и не наденет цилиндра. И он будет следить, чтобы в результате бурной деятельности наступало улучшение, а не сыпались головы случайно подвернувшихся под руку людей. Наконец он получил обеспечить для Катерины и Вовки лучшую жизнь.
Он быстро шел через Литейный мост, на этот раз один, направляясь к Таврическому дворцу. В первую очередь следует решить проблему хлеба. Катерине, Вовке и еще двум с половиной миллионам жителей Петрограда надо есть. Но теперь, когда он взял на себя ответственность — хотя бы в душе — ему стало не по себе. Пекарням Петрограда нужна мука, и немедленно! Прислать ее должны из деревни — те, кто выращивает хлеб и мелет муку. Но они не сделают этого, если им не заплатить. А откуда взять денег? Он начал думать, что, возможно, свергнуть прежнюю власть было наиболее простой из задач.
Григорий узнал, что в Таврическом проходили заседания и Совета, и Думы. Дума располагалась в правом крыле, а Совет — в левом. Но кто главный? Этого никто не знал. Это надо будет решить в первую очередь, нетерпеливо подумал Григорий, прежде чем решать насущные задачи.
На лестнице Григорий заметил знакомую фигуру: тощего, как жердь, человека с копной черных волос. Это был Константин, сын Варвары. Григорий с ужасом сообразил, что и не подумал известить его о смерти матери. Но тут же понял, что Константин уже все знает. На руке у него была красная повязка, а на шапке — черная лента.
Григорий обнял его.
— Я видел, как это случилось, — сказал он.
— Это ты убил снайпера?
— Да.
— Спасибо. Но настоящей местью им будет революция!
Константин был одним из депутатов от Путиловского завода. Чем дальше за полдень, тем больше собиралось депутатов, и к вечеру в огромный Екатерининский зал набились три тысячи человек, в основном солдаты. Войска состояли из полков, рот и взводов, и Григорий догадался, что им легче было
Кто-то предложил переименоваться в Совет рабочих и солдатских депутатов, и предложение было встречено громом аплодисментов. Никакой обязательной процедуры не было. Не было ни повестки дня, ни механизма голосования. Люди просто поднимались и говорили, иногда и наперебой. На трибуне вели записи несколько типов, выглядевших довольно подозрительно, и Григорий догадался, что это члены избранного накануне исполкома. Во всяком случае, хоть кто-то записывает, о чем идет речь и какие принимаются решения.
Несмотря на действующий на нервы хаос, все были радостно взволнованы. Все чувствовали себя так, будто победили в жестокой битве. Как бы то ни было, они создавали новый мир.
Однако о хлебе никто не заговаривал.
Разочарованные, Григорий и Константин вышли из Екатерининского зала и отправились через дворец в другое крыло, посмотреть, что происходит на заседании Думы. По дороге они увидели солдат с красными нарукавными повязками, складывавших в холле продукты и патроны, словно готовясь к осаде. Конечно, подумал Григорий, власть так легко не отдают. А значит, здание наверняка будут атаковать.
В правом крыле они встретили графа Маклакова, директора Путиловского завода. Он был делегатом от право-центристов, но говорил с ними вежливо и деловито. Он рассказал, что создан Временный комитет членов Государственной Думы для восстановления порядка и для сношения с лицами и учреждениями. Несмотря на нелепое название, Григорий почувствовал, что Дума пытается забрать власть, что могло представлять угрозу. Он еще больше встревожился, когда Маклаков сказал, что комитет назначил комендантом Петрограда полковника Энгельгардта.
— Да, — сказал с удовлетворением Маклаков, — и всем солдатам предписано вернуться в казармы и под начало своих командиров.
— Что?! — переспросил Григорий. — Но это же сведет на нет революцию! У власти снова будут царские офицеры!
— Члены Думы не считают произошедшее революцией.
— Члены Думы — идиоты! — возмущенно сказал Григорий.
Маклаков с надменным видом удалился.
Константин тоже негодовал.
— Это контрреволюция! — воскликнул он.
— Этому не бывать! — сказал Григорий.
Они немедленно вернулись в левое крыло. В большом зале председатель пытался вести дебаты. Григорий вскочил на трибуну.
— У меня срочное сообщение! — прокричал он.
— У всех срочное, — устало отозвался председатель. — Ну да черт с тобой, давай.
— Дума приказала солдатам возвращаться в казармы — и подчиняться приказам офицеров!
Делегаты возмущенно зашумели.
— Товарищи! — закричал Григорий, пытаясь их успокоить. — Мы не вернемся к старому!