Гибель гигантов
Шрифт:
— Я забуду то, что вы сказали, — сказал Фиц. — Я забуду весь этот разговор, если хотите.
— Полагаю, ничего более похожего на извинение мне не дождаться.
Правильно полагает, подумал Фиц.
— Хорошо, я возвращаюсь наверх, — сказал доктор Мортимер.
Рожать тихо графиня не могла. Ее крики разносились по всему главному крылу. Мод громко играла рэгги — чтобы развлечь гостей и заглушить шум, но на пианино один рэгтайм был похож на
Фиц предложил Черчиллю знаменитые кубинские сигары «Эль рей дель мундо». Пока тот закуривал, Фиц сказал:
— Правительство должно что-то предпринять в отношении большевиков.
Черчилль быстро оглядел комнату, словно проверяя, всем ли из присутствующих можно доверять. Потом, откинувшись на спинку, произнес:
— Ситуация такова. Английская Северная эскадра находится уже в русских водах вблизи Мурманска. Теоретически они должны следить, чтобы русские корабли не попали в руки немцам. И в Архангельске тоже есть наши люди. Я настаиваю на том, чтобы в Мурманске высадились наши войска. В дальнейшем это можно будет рассматривать как основу противоборствующих революции сил на севере России.
— Но этого мало! — воскликнул Фиц.
— Согласен. Мне бы хотелось, чтобы мы послали войска в Баку, на Каспийское море — чтобы огромные месторождения нефти не достались Германии или даже туркам, — и на Черное море, где уже сложилось ядро украинского сопротивления большевикам. И наконец, в Сибири у нас тысячетонные запасы стоимостью в миллиарды фунтов, привезенные в поддержку русским, когда они были нашими союзниками. Мы вправе послать туда войска, чтобы охранять нашу собственность.
— Но сделает ли Ллойд Джордж хоть что-нибудь? — спросил Фиц с сомнением и надеждой.
— Не демонстративно, — ответил Черчилль. — Именно из-за этих красных флагов, поднятых над шахтерскими домами. В нашей стране многие поддерживают русских и их революцию. И я понимаю, почему — как ни ненавистен мне Ленин и его окружение. Со всем должным почтением к семье графини… — он взглянул на потолок, так как снова раздался крик, — нельзя отрицать, что русский правящий класс не спешил реагировать на народные волнения.
Странную смесь представлял собой Черчилль, подумал Фиц: аристократ и популист, талантливый администратор, который не мог противиться искушению совать нос в чужие ведомства, обаятельный человек, которого терпеть не могли коллеги-политики.
— Русские революционеры воры и убийцы, — сказал Фиц.
— Воистину. Но нам придется смириться с тем, что не все так о них думают. Поэтому наш премьер-министр не может активно противостоять
— В том, чтобы ей противостоять пассивно, смысла немного, — раздраженно ответил Фиц.
— Кое-что можно делать и не ставя его официально в известность.
В комнату вошла Мод. Мужчины встали, несколько взволнованные.
В загородных особняках женщины обычно не заходили в бильярдную. Но Мод игнорировала правила, если они ее чем-либо не устраивали. Она подошла к Фицу и поцеловала его в щеку.
— Поздравляю, милый Фиц, — сказала она. — У тебя родился еще один сын.
Все радостно закричали, захлопали и обступили Фица.
— А как моя жена? — спросил он Мод.
— Очень устала, но горда собой.
— Слава богу!
— Доктор Мортимер уехал, но акушерка говорит, ты можешь войти и посмотреть на ребенка.
Фиц направился к двери.
— Я тоже пойду наверх! — сказал Черчилль.
Выходя из комнаты, Фиц услышал, как Мод сказала:
— Пил, налейте мне, пожалуйста, бренди.
Понизив голос, Черчилль произнес:
— Значит, вы бывали в России.
Они пошли по лестнице на второй этаж.
— Да, несколько раз.
— И говорите по-русски.
«Интересно, к чему он клонит», — подумал Фиц.
— Немного. Хвастать особенно нечем, но объясниться так, чтобы меня поняли, могу.
— А вам случалось встречаться с человеком по имени Мэнсфилд Смит-Камминг?
— По правде говоря, да. Он руководитель… — Фиц не решился вслух упоминать Бюро секретных служб, — одного особого отдела. Мне доводилось пару раз писать ему.
— А, прекрасно. Когда вернетесь в Лондон, вам, возможно, придется с ним встретиться.
— Я готов с ним встретиться в любое время, — сказал Фиц, стараясь не показывать свою заинтересованность.
— Я попрошу его связаться с вами. Возможно, у него будет для вас новое задание.
Они были у дверей комнаты Би. Изнутри послышался отчетливый крик новорожденного младенца. Фиц со стыдом почувствовал, что к глазам подступают слезы.
— Я, пожалуй, пойду, — сказал он. — Спокойной ночи!
— И вам спокойной ночи — и мои поздравления!
Его назвали Эндрю Александр Мюррей Фицгерберт. Это был крошечный живой комочек с копной черных, как у Фица, волос. В Лондон его везли, завернув в одеяла, в «Роллс-Ройсе», и еще две машины ехали сзади — на случай поломки. Они позавтракали в Чепстоу, на ленч остановились в Оксфорде, а к обеду прибыли домой, на Мэйфэр.
Через несколько дней, теплым апрельским днем Фиц шел по набережной, глядя на грязную воду Темзы — он направлялся на встречу с Мэнсфилдом Смит-Каммингом.